О большом числе клинописей вокруг Вана свидетельствовал и Гарегин Срвандзтянц: “Дверь Мгера — самый твердый камень, гладко отесанный в виде большой двери с отчетливой клинописной надписью… В деревнях и монастырях есть много каменных обломков с похожими надписями.
Отлично сохранившаяся надпись видна на одном из камней внутренней стены церкви Сурб Аракял городского района Кахакамеч. Есть они и на камнях, использованных для постройки главного храма Варагского монастыря, есть в монастыре Кармравор и других местах.
Много круглых и квадратных камней с надписями находили при раскопках. В церкви села Лезк в основе алтаря лежит круглый по форме камень с дырой посредине и надписями вокруг нее, такой же камень есть и в Вараге”.
В 1838 году Ванские клинописи копировал офицер британской армии Генри Роулинсон, известный своей расшифровкой знаменитой Бехистунской надписи персидского царя Дария и других древних текстов. В 1850 году Остин Генри Лайард, которого прославили на весь мир раскопки на горе Немрут и на месте древней Ниневии, зарисовал скальные строения Вана, изучив надписи на камнях.
В 1870-х годах археологическими поисками в Ване занимался британский консул Клейтон. Будучи свидетелем этих поисков, Гарегин Срвандзтянц писал: “В течение нескольких лет в тех местах откапывали из-под земли строительные тесаные камни.
Под земляным холмом обнаружились строения из камня, карасы и кувшины, несколько из них было наполнено зерном пшеницы. Нашли обломки стула, искусно изготовленного из позолоченной меди, отлитого из такой же меди человека верхом на баране.
Последнюю находку взял с собой находившийся в Ване глава Эдесской епархии, чтобы отвезти ее в Полис. Из земли до сих пор достают камни, откапывают новые здания и рассказывают, что обнаружены железные стрелы”.
Позднее он пишет об открывшихся при раскопках грандиозных сооружениях, которые вызывали восторг своим величием и уровнем зодчества той эпохи. Внутренние помещения были самыми разными — от сводчатых тайников до просторных залов для торжественных приемов и церемоний.
“Клейтон производил раскопки и на крепостном холме Дзорованка, где также были обнаружены здания и множество ценных предметов, которые мы держали в руках и видели собственными глазами. Многие из них были раскопаны местными крестьянами, а затем приобретены известными в Ване людьми и тайно перепроданы в Тифлисе, Константинополе или здесь же на месте.
Больно об этом говорить, но люди еще не понимали, какие вещи попали в их распоряжение. Если уж предметы, достойные национального музея должны были послужить чьим-то корыстным интересам, то их, по крайней мере, следовало бы зарисовать и обмерить, описать по материалу, цвету, величине и типу с указанием кем и где они были найдены, кому переданы. Тогда мы обладали бы этими древностями хотя бы нематериально”.
Воровство, кладоискательство, купля-продажа часто сопровождают археологические раскопки. К прискорбию, все это имело место и в Ване. Множество сокровищ истории и культуры нашего народа рассеялось по музеям мира и частным собраниям, попало в руки авантюристов, исчезло без следа.
В эти же годы раскопками занимался и бывший помощник Лайарда Ормузд Рассам. Еще до приезда в Ван ему удалось совершить крупное научное открытие — обнаружить древний эпос “Гильгамеш”. В Ване Рассам сумел собрать огромный материал, часть которого обогатила коллекцию Британского музея — остальное переходило из рук в руки.
Через некоторое время крупномасштабными раскопками в Ване занялись Леман-Гаупт и Белк, которые опубликовали более 110 обнаруженных ими надписей.
Начиная с середины XIX исследованиями надписей, в том числе клинописных, занялись и армянские ученые — например, монах из Эчмиадзинского монастыря Месроп Смбатянц.
Вообще-то первое упоминание о ванской клинописи мы встречаем еще у Мовсеса Хоренаци, который приписывает ее происхождение царице Шамирам (Семирамиде):
“И выровняв всю поверхность скалы, как стилом — воск, она начертила на ней множество письмен, один только вид которых повергнет в изумление любого. И не только здесь, но и во многих других местах Армянской страны она велит установить каменные столпы и начертать на них (надписи) в память о себе теми же письменами”.
Ключ к расшифровке клинописных надписей безуспешно пытались подобрать такие ученые, как Хинкс, Ленорман, Мордтманн. В 1880 году несколько слов удалось перевести Гюйару. Но заслуга расшифровки по праву принадлежит профессору Оксфордского университета А. Сейсу, который в 1882 году позволил древним знакам вновь заговорить…
Известному русскому поэту Сергею Городецкому довелось в годы Первой мировой войны побывать у голубых вод Ванского озера, в трехтысячелетнем городе, утопающем в зелени садов. Он сравнивал Ван с детской игрушкой, подобной Помпеям, с колоссальным природным Колизеем, внутри которого с древних времен жил целый город.
В годы Первой мировой войны в районе освобожденного Вана работали Тер-Аветисян и Казнаков, которые доставили в Кавказский музей 20 клинописей. В это же время Иосиф Орбели, уже побывавший в Ване несколько лет назад, начал здесь новые раскопки вместе с Николаем Марром. Вскоре они прекратились из-за военных действий…
Первой армянской столицей была легендарная Тушпа — один из старейших городов мира. В истории она известна под разными именами: Тушпа, Тосп, Ван-Тосп, Ервандаван, Шамирамакерт. Но самое любимое из них — Ван. Имя, рожденное в глубинах тысячелетий от еще более древнего имени Биайна.
Когда “властелин вселенной” Сардури I (840-825 гг. до н.э.) перевел царский двор из Арзашку в Ван, в городе был построен храм бога солнца Шивини и Тушпа стала главным местом его культа. Этот бог изображался опершимся о колено правой ноги, поднявшим над головой солнечный диск. У него была жена с ангелоподобными крыльями — богиня Тушпуэа, чьим именем был назван солнечный город.
Тысячи рабов день и ночь выдалбливали в твердой горной породе оружейные арсеналы и жилища, казармы и склады, конюшни и наблюдательные пункты. Но в народной памяти прошлое часто поэтизируется, и деяния могучего царя Сардури были приписаны ассирийской царице Шамирам (Семирамиде). Это сказание дошло до нас благодаря “отцу истории” Хоренаци.
Царица “приказывает без промедления привести в облюбованное ею место сорок две тысячи простых рабочих из Ассирии и других подвластных стран и шесть тысяч отобранных ею искусных во всем мастеров по дереву и камню, по меди и железу — в совершенстве владеющих своим ремеслом… Шамирам велит разделить здесь толпу на многие разряды и назначить во главе каждого разряда наставниками избраннейших из мастеров.
Так, принуждая их к тягчайшему труду, она всего за несколько лет создает это чудо-обведенный крепчайшими стенами с медными воротами город. Внутри города она возводит много прекрасных дворцов, украшенных разноцветными камнями, двухэтажных и трехэтажных, обращенных каждый, как положено, к солнцу, делит город на части прекрасными и широчайшими улицами…
Обведя вершину холма стеной, она устраивает там некое жуткое тайное царское обиталище с малодоступными входами и адски трудными выходами… Внутри же солнечной стороны скалы, такой твердости, что на ней и железом не проведешь теперь никакой черты, она чудом вырубила много покоев, опочивален, казнохранилищ и глубокие ниши, неведомо для чего предназначенные”.
Такой город должен был иметь обильный источник воды и в VIII веке до н.э. сюда был проведен грандиозный канал длиной 70-80 километров. Он брал начало от родников Верин Мжнкерта, проходил через горы по выдолбленному руслу, местами укрепленному каменными барьерами. В ущельях над каналом были переброшены специальные мосты.
У Хоренаци упоминается и этот колоссальный труд: “…речная плотина неимоверной ширины и высоты из обломков скал и огромных камней, скрепленных известью и песком. Как говорят, она нерушимо сохраняется до нынешнего дня…Тщетно пытался бы кто-либо, как бы он ни старался, оторвать из кладки плотины камень, пригодный хотя бы для пращи.
Искусная же заливка, скрепляющая камни, на вид похожа, пожалуй, на растопленное сало… Часть речных вод отводится в город для различных нужд и орошения садов и цветников, другая часть — на побережье озера, справа и слева от города, для орошения всех его окрестностей”.
Для своего времени канал шириной 4,5 метра и глубиной 1,5 метра был уникальным сооружением. Он позволил разбить в городе сады и виноградники. По красочному выражению ассирийского царя Саргона II: “Плоды и виноградные гроздья сыпались, подобно обильному дождю… Ароматное вино текло, как речная вода”.
Канал, проведенный урартским царем Менуа I, даже 28 веков спустя приводил в движение 40 водяных мельниц. Но вся слава и здесь досталась Семирамиде. “Восточную, северную и южную стороны города сплошь украшает дастакертами, купами ветвистых деревьев, разнообразных по своим плодам и листве; насаждает она там также много различных плодоносных деревьев и лозы, дающие вино, — продолжает перечислять ее деяния Хоренаци.
Здесь можно отыскать отдаленное эхо знаменитых ванских “висячих садов”. Действительно, уменьшенная копия одного из семи чудес света — вавилонских висячих садов — существовала в древности в Армении, в Ване, и создателем этого чуда был все тот же Менуа I. Он был одним из тех армянских царей, которому по праву можно присвоить звание Строителя.
В 743 году до н.э. внук Менуа Сардури II потерпел поражение в битве с ассирийским царем Тиглатпаласаром III. Разорив несколько областей, захватчики осадили Тушпу, но не смогли взять город приступом. “Я запер его в Тушпе, в его городе. Великое побоище учинил перед городскими воротами. Свой царский обелиск поставил перед городом”, — гласит клинопись горделивого владыки, который к своему разочарованию вынужден был отступить от неприступных стен.
В целях безопасности Сардури II перенес столицу в северо-западную часть Вана — Русахинили или Агравакар, как это место назвали в народе. В то время Ван был многонаселенным городом, только при царском дворе по свидетельству сохранившегося дворцового списка проживало 5507 человек — воины, ремесленники, чиновники, слуги, виноделы, конюшие, рабы и рабыни.
После Сардури II начался закат Армянского царства и около 590-585 гг. до нашей эры оно ненадолго потеряло независимость. Впрочем, уже через два десятилетия самостоятельность Армении восстановил Ерванд Сакавакяц, чей род был издавна связан с районами Вана и Хайоц-дзора. Основатель новой династии Ервандуни, переименовал столицу в Ервандаван.
Попав под власть Ахеменидского Ирана, Армения составила две обширные сатрапии, и Ван стал центром одной из них. Когда страна вновь обрела независимость в 331 году до н.э., новой столицей был провозглашен Армавир.
Цари из династии Ервандуни заботились о процветании и благоустройстве Вана, но быстрей всего город развивался при Арташесидах, особенно в царствование Тиграна Великого (95-55 гг. до н.э.), который переселил сюда множество ремесленников и торговцев.
Не раз после этого Ван был разорен и снова восстановлен. Повествуя о походе персидских войск под началом шаха Шахпура II в 368-369 гг., историк Павстос Бюзанд пишет: “Взяли также укрепленный город Ван в гаваре Тосп, сожгли, срыли до основания. Оттуда тоже увели в плен пять тысяч семейств армян…”. Дополняя Бюзанда, историк IX века Товма Арцруни сообщает, что пленных “угнали в Аспахан”, то есть в Исфаган.
Но славному Вану еще предстояло вновь стать армянской столицей…
«Ван» (Часть 2)
При арабском владычестве город переживал упадок. С восстановлением независимости, особенно в период Васпураканского царства (908-1021), как его столица, город вновь стал одним из крупнейших в Армении, его население достигло десятков тысяч. Безымянный Историк так описывает коронацию Гагика Арцруни, первого из васпураканских царей. “Он величественно восседал на коне, сияя златотканым шитьем, как солнце, затмевающее звезды. Справа и слева находилось множество вооруженных воинов, спереди и сзади развевались стяги. Гремели голоса, блистали мечи, звучали охотничьи рога, свирели, сладкозвучные арфы и лиры”.
Одержав ряд военных побед, царь Гагик установил мир на подвластных ему землях, укрепил старые крепости и повелел соорудить новые. По его заказу зодчий Манвел начал сооружение прославленного Ахтамарского монастыря. Но прежде на острове Ахтамар Ванского озера, называемого армянами “морем”, был основан новый город — царская резиденция, от которой до нашего времени не сохранилось ничего кроме монастыря. По сообщению Безымянного Историка, продолжателя истории Арцруни, город был воплощением гения армянской творческой мысли и строительного искусства.
“По приказу Гагика множество работников выламывали тяжелые каменные глыбы и сбрасывали их на глубокое морское дно. Непрерывными стараниями великий царь выстроил каменную дамбу, возвышавшуюся над морской поверхностью на пять локтей, на дамбе, как на твердом основании укрепил ряд больших глыб. На этом основании воздвиг вокруг стену длиной около пяти стадий”. Стена с высокими башнями отгораживала спокойную гавань, через прочные, скрепленные гвоздями, обращенные в “море” ворота сюда могли заходить корабли.
“Царский дворец от фундамента до устремленной в небеса вершины, стоял без колонн, воистину как вершина замыслов человеческих и предмет восхищения, — продолжает Безымянный Историк. — Дворец имел арочные ниши, богато украшенные наружные стены — всего ни в уме нельзя сосчитать, ни взглядом объять. Чтобы взглянуть на высокие до небес купола, украшенные золотом и лучащиеся, нужно было сперва снять головной убор, чтобы он не упал наземь. Заболела бы шея, прежде чем удалось бы рассмотреть все многоцветные росписи”
Если цари династии Арцруни возводили такие чудесные дворцы на одном из островов Ванского озера, легко представить, как был застроен ими столичный город Ван, чью красоту впоследствии сравняли с землей захватчики и время.
Не находя достаточных сил сопротивляться набегам кочевников, последний царь Васпуракана Сенекерим Арцруни по предложению византийского императора Василия II подписал в 1021 году договор о передаче империи своего царства с десятью городами, семидесятью двумя крепостями и четырьмя тысячами сел. Взамен он получил город и область Себастию, куда и переселил около 70-80 тысяч своих подданных, в том числе часть населения Вана.
В XII-XIII веках арабский географ Ибн ал-Асир описывал Ванскую крепость, как одну из величайших и неприступных. Но даже под защитой крепостных стен городу не сужена была мирная жизнь. Сменяли друг друга нашествия сельджуков, монголо-татар, персов. В 1387 году ванцы 26 дней и ночей храбро оборонялись против войска Ленг-Тимура.
В конце концов, захватчикам удалось прорваться в город. Жителей связывали вместе и сбрасывали вниз с высоких стен крепости. По свидетельству стихотворного хишатакарана (памятной книжной записи) Григора Хлатеци жертв было так много, что последние сброшенные падали на груды тел и оставались в живых. Всего было умерщвлено семь тысяч мужчин, женщины и дети попали в плен.
В 1424 году пятьдесят дней город осаждал вождь племен кара-коюнлу Искендер, но так и не смог овладеть им. Только следующей весной при новой осаде он добился успеха.
Сменявшие друг друга завоеватели не могли искоренить стремление армян к восстановлению независимости. Борьба за свободу родины продолжалась из века в век. При переселениях и резне погибло множество рукописных книг с летописями и хишатакаранами, почти не осталось свидетельств о множестве героических битв нашего народа.
Наследники армянских царских и нахарарских династий всегда стремились восстановить государственность. Предприняли такую попытку и Сефединяны, потомки династии Арцруни, которые смогли приобрести большое влияние в Васпуракане. В эпоху ахтамарских католикосов Закарии III (1434-1464) и Степанноса IV (1465-1489) Сефединянов эти стремления увенчались успехом, когда последний в 1466 году венчал в Ахтамаре царем Армении своего брата Смбата, который, конечно же, не имел реальной власти. Хотя царствование Смбата длилось недолго, в хишатакаранах рукописных книг, созданных в XV-XVI веках в Васпуракане, Ахтамар именовался “царским престолом”.
Сами же католикосы Ахтамара, первый из которых был возведен на престол в 1113 году, называли себя “царственными”, “внуками и потомками царя Гагика”. Отдельный самостоятельный католикосат, сохранялся здесь до 1895 года. Именно он покровительствовал развитию искусства в области. С конца XIII века по середину XVIII в Ване-Васпуракане было создано и украшено иллюстрациями 1500 рукописных книг, существовала Васпураканская школа художественной миниатюры.
В прошлом остров Ахтамар был гораздо больше, за столетия он уменьшился в размерах по причине подъема уровня Ванского озера. Город, основанный Гагиком Арцруни, можно было видеть еще в XVI веке. Побывавший здесь в 1510-х годах венецианский купец писал: “Всю площадь острова занимает небольшой город с внешним периметром в 2 мили.
Его называют Арменик, здесь много церквей. Все многочисленные жители исключительно христиане, нет ни одного мусульманина”. Город Ван он описывал так: “Ванская крепость построена на вершине скалы, откуда бьют источники вкусной воды… Как и сама скала, крепостная стена узка и длинна, ее протяженность составляет одну милю. Внизу расположен город, населенный большей частью армянами”.
По свидетельству европейских авторов в 1490-х годах на острове Ахтамар прятали от султана племен Ак-коюнлу Рустама юного Исмаила, сына его противника — шейха Хайдара. Он оказался у армянских монахов в тринадцатилетнем возрасте и через несколько лет перебрался в Карабах, чтобы вскоре, встав во главе войска, установить свою власть в Иране и основать знаменитую шахскую династию Сефеви.
В XVI-XVII веках, в ходе непрерывных войн между Ираном и Турцией Ван не раз переходил из рук в руки. В 1533 году его заняли турки, но вскоре персы осадили город, где от голода и меча погибло 16 тысяч человек. Повторному взятию Вана в 1548 году турки придавали такое значение, что султан Сулейман Кануни поспешил письменно известить об этом французского короля. В письме он называет Ванскую крепость “несокрушимой”, “вознесенной до небес”.
По свидетельству французского посла и военного советника д’Арамо, который находился при османском войске, султан считал Ванскую крепость “самой важной и неприступной в Персии”. Хотя султан похвалялся тем, что захватил Ван в “кратчайший срок”, по сведениям турецкого историка Солак-Заде туркам было оказано ожесточенное сопротивление.
“Многотысячное войско встало на ванском поле. Здесь были заранее подготовлены места для установки пушек, вырыты траншеи и предприняты другие меры, необходимые для взятия крепости. После десятидневного обстрела из пушек, ружей и луков начался штурм, и крепость была взята”. Турецкий историк не скрывает своего восхищения творениями армянских зодчих и строителей.
“Зодчие этой крепости были на редкость сведущими в геометрии, только такие мастера могли в своем воображении нарисовать ее образ. Эта крепость — ключ к Персидской стране, укрепленная стена на ее окраине. Заблудший шах похвалялся: “Пока желтая скала (Вана) под моей властью, мне незачем бояться османских султанов””.
Гений армянских строителей Вана поразил и Челеби, турецкого историка XVII века. Из его описания можно представить, как выглядел Ван до великого землетрясения. “В городе есть внутренние и наружные стены. Внутренняя стена находится с запада на высоком и обрывистом утесе. С одной стороны от нее город, с другой — укрепленная крепость… Когда великий Тимур захватил Ван, он поручил одному из своих эмиров ее разрушить.
Разными способами и всяческими усилиями пытались выполнить этот приказ, но не смогли. Будучи не в состоянии поколебать каменную, подобную самой скале, основу крепости, удовлетворились уничтожением нескольких башен и валов позднейшей постройки. Эти разорения не нарушили прочности Ванской крепости. Отсюда можно представить до какой степени крепкими были ее стены”.
Что не смогли сделать варвары-завоеватели, сотворило в 1648 году великое землетрясение. Аракел Даврижеци подробно описывает урон: “Обвалилась стена внутренней крепости города Вана от Тавризских ворот до Игарской башни. И еще, там и тут, во многих местах, обвалилась и обрушилась стена, а там, где не обрушилась, была повреждена так, что впоследствии пришлось сломать ее всю и возвести новую”.
Историк свидетельствует о большом числе жертв среди жителей города: “Рухнуло много домов, дворцов и строений, под их развалинами осталось множество людей и животных. И так велико было число умерших, что их погружали на телеги и вывозили за черту города; не хватало могил, чтобы хоронить каждого в отдельности, поэтому, вскопав землю, рыли большие ямы и, завернув в холстину по восемь или десять трупов, опускали их в яму и засыпали землей.
Дней восемь земля непрестанно колебалась, так что люди не могли жить в домах, а жили в шатрах в отдаленных местностях, ибо в течение тех восьми дней земля, подобно шлюпке на поверхности воды, без конца колебалась, а после этого она несколько успокоилась, и колебания бывали уже раз в четыре, пять и десять дней… После первого землетрясения все, кто избежал смерти, пришли к себе домой и стали копать землю и вытаскивать из-под развалин вещи и людей.
И хотя погибло бесчисленное множество людей, много было и таких, кои попечением Божьим выжили, пока их не вытащили из-под развалин. Так что спустя десять-пятнадцать дней все еще вытаскивали из-под развалин живых людей”. Даврижеци рассказывает, что двух малолетних братьев удалось вызволить живыми из-под обломков дома через сорок дней.
Разрушились все церкви в городе и окраинах, “церковь Норагеха была сначала отброшена на расстояние одного артачапа от своего прежнего места, а затем развалилась”.
Когда пыль осела над развалинами, когда уцелевшие жители похоронили и оплакали родных и близких, настала пора задуматься о восстановлении монастырей и церквей. Для этого требовались не только большие средства, но и согласие султана. Ванские богачи направили в Стамбул своего представителя, ходжу Рахиджана, которому удалось получить султанский указ. Даврижеци перечисляет всех, кто оставил по себе добрую память восстановлением армянских святынь.
“Полностью развалилась церковь во имя Святого Саака, которая впоследствии вновь была сооружена ходжой Ахиджаном. Была повреждена церковь, называемая Эчмиадзином, и опять тот же ходжа Ахиджан восстановил ее, и лучше, чем первую. А в церкви Сурб Аракелоц обвалилась кровля изнутри, восстановили ее ходжи Атомяны. Обрушился также купол церкви Святого Погоса, который восстановил Геракенц Зирак”.
“Прежде всего, вардапет Киракос, настоятель Варагского монастыря, дал обет построить жаматун, что и выполнил. Ходжа Амирхан восстановил церковь Сурб Хач, Мархас Челеби — церковь Аствацацин, ходжа Диланчи — церковь Сурб Сиона, ходжа Ованнес — церковь Сурб Ншан… Была возведена ограда вокруг монастыря”.
Не только природные бедствия опустошали страну. Захватчики грабили и уничтожали духовные и культурные ценности, накопленные за века армянским народом. Не прошло и трех лет после землетрясения, как турецкие и курдские разбойники, промышлявшие в окрестностях Вана, решили прибрать к руками сокровища восстановленного Варагского монастыря.
Во главе разбойничьих отрядов стояли курдский владетель крепости Хошаб Сулейман-бек и бывший османский паша Чомар. Напав на монастырь, они подвергли монашескую братию адским мукам, но так и не смогли выведать место тайника с манускриптами и драгоценными предметами церковного обихода. Поняв бесполезность пыток, он принялись выламывать камни из монастырских стен и, в конце концов, обнаружили тайник.
“Увидели, что он полон сокровищ, — сообщает Аракел Даврижеци. — И там же поверх всей утвари лежало великое Святое Знамение, завернутое во множество покрывал, в красивом ковчежце. Сулейман-бек сам взял в руки Святое Знамение и вынес оттуда. Затем вынесли оттуда и всю утварь. Там было множество серебряной посуды, чаши, кресты, крест в человеческий рост, весивший один султанский литр, на котором было начертано:
“Крест Давида”; множество Евангелий в золотых и серебряных окладах и другие книги, серебряная утварь, опахала, кадильницы и светильники, великолепные и драгоценные ризы и занавесы, покрывала для алтаря и множество скарба и утвари, спрятанной там. Все это собрали и вынесли наружу”. Армяне Вана и окрестностей “в отчаянии, убитые горем, скорбные и безутешные” из-за подобного святотатства стали искать возможность вернуть разграбленное.
Мархас Челеби, сын ходжи Тумы Ханенца, на чьи средства недавно была восстановлена церковь Сурб Аствацацин, отправился к Сулейман-беку с богатыми дарами пробыл у него много дней, прибегнул к посредничеству множества людей, пытаясь убедить курдского вождя вернуть реликвии. Пообещал выплатить за них огромную сумму в семь тысяч курушей, но Сулейман-бек все равно не согласился.
Грабители Варагского монастыря не избегли кары, все они вскоре были убиты по различным причинам, многие погибли вместе со своими семьями. В местности, где они обитали, случилось много бедствий. Как повествует Даврижеци, “земля не давала урожая, а если и давала, его едва хватало на семена; смутой и раздорами был полон край, и даже животные не плодились, а число их убывало; и еще: в летнюю пору во время поста Святого Григора выпало безмерно много снега”.
Местные жители отправились к Ибрагим-беку, в чьи руки перешли сокровища — молить его вернуть армянам их реликвии, дабы отвратить новые беды. В свою очередь ванцы собрали большую денежную сумму и, наконец, спустя четыре года Варагский монастырь получил свои сокровища назад. Главная из спасенных реликвий — Святое Знамение, Частица Животворящего Креста, помещенная в ванскую церковь Сурб Аствацацин, пропала без вести в 1915 году.
Как видим, большую роль в жизни Вана играли состоятельные местные ходжи и челеби. Они не только восстанавливали разрушенные землетрясением дома, церкви и монастыри, но могли выплатить огромный выкуп за национальные реликвии. Частично уцелела и местная армянская знать. В 1705 году, когда в Ване появился курдский молла из Багеша, пытавшийся обращать в ислам армянских детей, его изгнал из города “ишханац ишхан парон ходжа Ахиджан Гарасафар”.
Защиту Вана обеспечивали местные военные отряды “Ван-кули”, наделенные большими привилегиями. Как писал один из исследователей: “Основы османского владычества были очень шаткими, поэтому власть сформировала местные войска для защиты Вана от персов под командованием вассальной армянской и курдской знати. По историческим сведениям “Ван-кули” иногда восставали против правителей Вана, лишали их власти и даже казнили через повешение”.
Чтобы держать знатных ванских армян в повиновении, султан забирал в Стамбул из каждой семьи юношу-заложника. До нас дошли фамилии некоторых ишханских (княжеских) династий — Почовян, Гарасеферян, Тораманян, Пароненц. Карапет Пароненц имел даже право осуждать на смертную казнь. В конце XVII века Ванская крепость со своими пушками принадлежала роду Тер-Барсегенц, а в XVIII веке перешла к роду Данковян.
Власть некоторых ванских ишханов (князей) того времени распространялась на далекие от города села. Например, в Арчеше ванским ишханам принадлежало семь армянских деревень. Ишханац ишхан Акоп Гарасеферян “сумел стать верховным князем всей Ванской страны”. Эти свидетельства доказывают, что многие знатные фамилии сохранились, несмотря на вековые набеги, разорительные турецко-персидские войны и политику султанов. В гаварах также уцелели остатки нахарарских династий — ишханапеты, ишханы, мелики.
В середине XIX века вардапет Геворг Тер-Барсегян, монах из обители на острове Лим Ванского озера в своем статистическом описании отмечал, что 76 сел Вана и окрестностей находятся под общим управлением: “в каждом селе есть свой ишхан… и каждый вопрос немедленно рассматривается на Ванском собрании”. К сожалению, вопросы автономии и самоуправления армянских княжеств и меликств на территории Вана-Васпуракана и всей Западной Армении не исследованы в достаточной мере, и весь армянский мир представляется как “долина слез” с бесправными подданными.
Многие ванские ишханы оказывали вооруженное сопротивление туркам и курдам и часто одерживали победы в неравных боях. О храбрых сынах Васпуракана писал, как свидетель, Г.Срвандзтянц: “Армянин с детства и до могилы носит на одном плече лопату, на другом — винтовку. Лопата нужна для работы, винтовка — гнать прочь врагов. В одной руке он держит серп, в другой — саблю, одной рукой жнет, другой обороняет сжатое, и так живет”.
Чтобы сломить свободолюбивый дух васпураканцев, лишить их возможности вооруженного сопротивления, пресечь ишханские династии, османское правительство направляло против армян грабительские инстинкты турок и курдов, преследовало и притесняло армянское население, облагало его непомерными налогами, прибегало к самым жестоким и варварским методам. Многим приходилось уезжать за рубеж, в том числе и потомкам династии Арцруни.
В 1813 году из Вана в Тифлис переехал Геворг Арцруни, дед знаменитого публициста и общественного деятеля, редактора “Мшака” Григора Арцруни. В Ване он имел несметные богатства, увеличившиеся еще больше после женитьбы на дочери Почовяна, представителя другой ветви потомков Арцруни.
Чтобы приблизительно представить состояние ванских ишханов, можно кратко перечислить только собственность Геворга Арцруни, оставленную на родине при отъезде за границу: рудники в Моксе и Шатахе, наследственные права на часть доходов с Ванской крепости, множество домов, магазинов, садов и рыболовецких угодий и прочее. Обосновавшись в Тифлисе как “армянский князь из Вана”, он обратился к царю с прошением о признании его дворянского достоинства, представив свидетельство о своем происхождении от царской династии Арцруни и о своей родовой ветви, чье начало датировалось 1530 годом.
Однако российское правительство, верное своей политике, избегало признавать дворянские титулы и права армянской знати. Цари часто не утверждали в дворянском достоинстве как карабахских меликов, так меликов и ишханов, переселившихся из Западной Армении. Не утверждали даже в тех случаях, когда наследственные права армянских фамилий были признаны османскими султанами и персидскими шахами.
Это признавал управлявший Грузией генерал Ермолов. В ходатайстве на имя императора Александра I, он писал, что Арцруни “оставил у себя на родине собственные деревни и доходы, в том числе от Ванской крепости, каковые османское правительство признало наследственными в его роду, по той причине, что его предки были строителями и хозяевами сей крепости”. В конце концов, в 1820 году семья Арцруни получила в Российской империи права наследственного дворянства.
Невыносимое турецкое иго вынуждало переселяться из Вана не только знатных армян, но множество мелких ремесленников. Часть из них так и умирала странниками на чужих берегах.
В конце XIX века Ванский вилайет занимал огромную территорию в 39 300 кв.км. По данным, приведенным Раффи, армянское население здесь составляло 370640 человек (по переписи 1882 года — 400 тысяч). В вилайете насчитывалось 1652 армянские деревни, 382 действующие церкви, 87 монастырей и обителей. Кроме армян в области проживали также турки, курды, езиды, цыгане, черкесы и евреи.
Во второй половине XIX века в Ване оживились экономика и культура, вновь возродились национально-освободительные идеи. Во многом это было обусловлено возвращением сюда Хримяна Айрика и вместе с ним других ванцев. Тридцатишестилетний Мкртич Хримян уже приобрел большой авторитет среди западных армян.
Вернувшись из Константинополя в Ван, он был рукоположен настоятелем близлежащего Варагского монастыря и в 1858 году начал издавать первую армянскую газету на территории Западной Армении — “Арцви Васпуракан” (“Орел Васпуракана”). Вокруг него собралась интеллигенция, которая активно сотрудничала в газете, распространяла патриотические идеи, способствуя пробуждению национального самосознания.
Первые свои материалы опубликовал здесь восемнадцатилетний Гарегин Срвандзтянц. Замечательной школой патриотических идей стало основанное Хримяном в 1857 училище-интернат Жарангаворац, впоследствии многие из его выпускников стали деятелями культуры или бойцами-героями. В том же году в Ван приехал молодой Раффи, посетив Ахтамар и Вараг, где и написал одно из своих известных стихотворений:
Ձա՛յն տուր, ով ծովակ, ինչո՞ւ լռում ես.
Ողբակից լինել չկամի՞ս դժբախտիս։
Շարժեցե՛ք, զեփյուռք, ալիքը վետ-վետ.
Խառնեք արտասուքս այս ջրերիս հետ։
Другое четверостишие из того же стихотворения выбито на могильном памятнике Раффи.
Քա՛ր Է քո սիրտը, և խիղճըդ՝ մևռած,
Քանի՞ արյուններ, քանի՞ կոտորած
Տեսար, լռեցիր և դարձյալ պայծած
Հայ ևրկրի վևրա կապում ևս կամար
Начало 1860-х годов принесло армянам усиление гнета. Ответом стало вооруженное выступление 1862 года. Турки не упускали случая для резни и грабежа, и вот возник новый предлог. Христианам запрещалось во время своих похоронных процессий нести перед покойником крест и хоругвь. Но армяне Вана не стали исполнять запрет.
Местные турки обратились к ванскому паше — угрожали резней, требуя усмирить армян, запретить совершать похоронную процессию по национальным обычаям. Вскоре скончались как сам паша, так и один из местных армянских богачей.
Во время похорон турки напали на процессию, завязалась потасовка, затем началась стрельба. Армяне Вана и окрестностей с оружием в руках защитили участников похорон. Как писали газеты того времени: “В самой крепости разгорелся бой, и она осталась в руках армян, поскольку численное преимущество было на их стороне”.
Через десять лет, в 1872 году местные патриоты организовали тайное общество “Миутюн и пркутюн” (“Союз ради спасения”).
В 1877 году, с началом русско-турецкой войны Ван наполнился вооруженными турецкими и курдскими дезертирами. Они не жаждали отправляться на фронт, предпочитая грабить и убивать мирных жителей. В эти дни османское правительство потребовало от ванских армян крупных денежных средств на содержание турецкой армии, бесстыдно заявляя, что “войска ислама должны отправиться на фронт для защиты вашего спокойствия, имущества и жизни”.
Таким вымогательством ванских армян вынудили заплатить огромные суммы, но этим дело не ограничилось. Стояла цель нанести смертельный удар армянскому купечеству, чтобы избавить от конкуренции мелких турецких торговцев. С этой целью были организованы поджог и грабеж знаменитого ванского рынка с участием солдат, полицейских и местной черни, ненавидящей христиан. Известный ванский деятель Арменак Екарян писал об этом событии:
“Постепенно выяснилось, что несчастье было не случайным, но тщательно спланированным властями с целью подорвать благосостояние армянского элемента. И это удалось сделать, поскольку сгорел не только рынок с его магазинами и лавками, но и все имущество армянского торгового класса на складах”. В пламени огня сгорело почти две тысячи мастерских, магазинов и лавок, материальный ущерб составил около 10 миллионов османских золотых, хотя подсчитать точную цифру было очень сложно.
Армяне обратились с жалобой на возмещение ущерба, но в стране, где не гарантировалась сама жизнь, наивно было требовать имущественных гарантий. После ванского пожара множество обездоленных армян отправилось на заработки в Константинополь. По подсчетам М. Португаляна в 1877 году в Константинополе проживало 20 тысяч пандухтов-скитальцев из Вана.
Во время войны армяне, как османские подданные, по требованию властей оказывали материальную помощь турецкой армии. На территории Восточной Армении они выполняли те же обязанности по отношению к Российской империи. По данным Константинопольского Национального собрания в июне 1877 года жители Вана и другие армяне Васпуракана выплатили на содержание турецкой армии 230 тысяч золотых, 1 миллион 377 тысяч курушей, не считая продовольствия, одежды, лошадей, вьючных и домашних животных. И все это только в начале войны.
Война принесла с собой невыразимые лишения, нищету и голод. В Ване скопилось 66 тысяч голодных людей, многие из которых умерли из-за нехватки продовольствия, врачей, лекарств. Усилиями Мкртича Хримяна был создан “Комитет помощи голодающим”. На помощь ванцам прибыл известный писатель Церенц, врач по специальности. Сюда направлялась помощь из армянонаселенных районов Кавказа.
После войны, в 1878 году в Ване создается организация “Сев Хач” (“Черный крест”). Своей целью она ставит “распространение среди народа духа самообороны, чтобы он стал хозяином своих прав и жил по-человечески”. Когда возвращавшиеся с войны турки и курды стали продавать свое оружие, “Сев Хач” и местное армянство решили вооружиться. В те годы в Ване было создано и общество “Зинакир” (“Оруженосец”), члены которого обучали военному делу молодежь.
В 1870-80-х гг. в горах Васпуракана уже отдавались эхом первые выстрелы борцов за свободу — азатамартиков. Некоторые из ванских армян в 1880-х годах готовились захватить городскую крепость и разоружить гарнизон. Однако в результате вмешательства М. Хримяна и других уважаемых деятелей было решено отказаться от этого опасного плана.
Еще в 1820-е годы в Ване стараниями ишханапета Акопа Гарасеферяна открылась школа, через двадцать лет в городе работало уже шесть учебных заведений. В 1860-х годах состоялись первые театральные постановки. “Общество по ограничению потребления вина”, основанное в 1863 году, боролось против пьянства, “Общество пользы обучения” (1865 год) ставило своей целью помочь работе школ, организовать книготорговлю, собрать редкие издания, основать национальный музей. В Варагском монастыре издавались книги.
Очаги образования в Ване еще больше оживили свою деятельность в 1870-1880 гг. — школа для девочек Сандхтян, училище Айказян, основанная М.Португаляном учительская семинария, а после ее закрытия — училище Кентронакан. Земледельческое училище, открытое в Варагском монастыре по инициативе Хримяна Айрика, имело своей целью познакомить молодежь с передовыми методами земледелия и сельскохозяйственными машинами — армяне из далекого Манчестера подарили училищу механическую косилку.
Широкое распространение получили также воскресные курсы, где обучались грамоте взрослые люди. Частную среднюю школу открыл самый известный и даровитый ванский педагог, энергичный организатор Амбарцум Ерамян. В конце века в городе было 12 армянских школ, а во всем вилайете — 120.
В 1880-е годы усилились преследования армянской культуры, был закрыт ряд газет, запрещались книги, подвергались аресту многочисленные представители интеллигенции. В 1886 году “власти закрыли в Ване почти все школы, преподаватели подверглись гонениям. Многих выслали из Вана по безосновательным подозрениям, совет армянского квартала был распущен, и новый избрать не позволили”. В конце того же года были арестованы все учащиеся воскресных курсов. “Допросив младших по возрасту, их через несколько часов выпустили. Трех старших, показавшихся неблагонадежными, посадили в тюрьму”.
“Талантливый народ живет на этом берегу Ванского озера, — писал историк Лео. — Талантливый и в ремеслах, и в словесном мастерстве, по этой причине так много создано здесь устных преданий, сказаний, песен… Само озеро учило поэзии жителей его берегов, они в любом, самом стесненном положении оставались поэтами-мыслителями. Даже в мрачной монастырской келье Григор Нарекаци вместил в себя величие…
И вот, в 50-х годах прошлого века Ван вышел на литературное поприще, где в скором времени оставил глубокие следы, основал новое направление — Ванскую, точнее Варагскую школу, основателем и душой которой был Хримян Айрик. Выкованный ею венец, ее гордость — епископ Гарегин Срвандзтянц”.
«Ван» (Часть 3)
Автор книги подробно, с многочисленными цитатами из воспоминаний очевидцев и прессы того времени, описывает ванскую резню, начавшуюся 3 июня 1896 года, самоотверженные действия национальных партий — Дашнакцутюн, Арменакан, Гнчак — объединивших свои ряды для защиты населения, девятидневную героическую оборону против многократно превосходящих турецко-курдских сил, соглашение об эвакуации фидаинов, заключенное при посредничестве иностранных консулов.
По пути эвакуации ванские фидаины были вероломно окружены и погибли в последнем бою. Нарушив свои обязательства по прекращению погромов, турецкие власти возобновили их с новой силой не только в городе, но и в гаварах.
Особенно мучительную смерть принимали армянские священники, поруганию и разграблению подвергались десятки старинных церквей и монастырей, осквернялись такие святыни, как могила величайшего средневекового поэта Григора Нарекаци.
Со следующих страниц книги Сергея Варданяна мы узнаем о тяжелом положении беженцев в Св.Эчмиадзине, о награде, присужденной султаном Абдул-Гамидом II непосредственному руководителю резни, заместителю главы Ванского вилайета Саадеддину-паше, о деятельности в Ване западных миссионеров, героическом Ахтамарском бое 1904 года армянских фидаинов во главе с Андраником…
…В начале двадцатого века в Ване насчитывалось около 55 тысяч жителей, армянское население всего вилайета составляло двести двадцать тысяч. Старый городской район Кахакамеч (“Центр города”) находился на равнине к югу от Ванской крепости, занимая площадь в 65 гектаров. Он был все еще окружен укрепленной, сильно обветшавшей стеной с четырьмя воротами. Через одни из ворот проходила дорога к Аванцу, к ванской пристани. В Аванце жили большей частью моряки, плававшие по родному Ванскому “морю”.
Здесь насчитывалось около ста судов с белоснежными парусами, каждый из которых мог взять на борт до 40-50 пассажиров. Плавали по озеру и корабли большого водоизмещения. Ванский изобретатель и талантливый мастер А.Ишханян самостоятельно изготовил для одного из судов паровой двигатель. Еще в середине XIX века группа богатых армян из Полиса (Константинополя), намереваясь организовать в области добычу угля и перевозку его водным путем, получила от султана разрешение основать в Ване пароходную компанию.
В Кахакамече находились государственные областные учреждения — резиденция главы епархии и главы городской администрации (с 1908 года эту должность занимал Ав. Терзибашян), школа Исусян-Шушанян, библиотеки-читальни “Айрикян” и “Аветисян”, церковь, школа и детский сад американских протестанских миссионеров, и, наконец, знаменитый ванский рынок. Всего в городе было семь церквей: из них церкви Сурб Ншан, Сурб Погос-Петрос, Сурб Аствацацин, Сурб Вардан и Сурб Циранавор были действующими, а Сурб Саак и Сурб Аракелоц, сожженные наряду с другими зданиями во время резни 1896 года, остались полуразрушенными.
С 1905 года вместе с другими борцами за свободу в Ване подпольно действовал Арам Манукян. Ему часто приходилось среди ночи или ранним утром перебираться из одного городского квартала в другой. В своем дневнике он описывает пение глашатая среди утренней тишины и сдавленный голос колотушки с треугольной дощечкой, созывающий прихожан на молитву. “В Турции нельзя использовать колокольный звон, созывая прихожан в христианскую церковь, поэтому бьют в колотушку, чей слабый звук не распространяется дальше одной улицы. Необычно то, что глашатай стучит в двери всех домов подряд и будит народ, приглашая на церковную службу.
Для меня всего необычнее было его пение, сопровождающее стук колотушки. Как чудесно звучит церковная мелодия в ночной тиши, на густо обсаженных деревьями, темных улицах Айгестана, под аккомпанемент журчания воды в ручьях. Невольно проникаешься религиозным чувством. Чтобы подольше внимать песне, мы замедляем шаги. Бедняга глашатай нас не видит и не слышит звука шагов — настолько осторожно мы движемся”.
Ван был одним из торговых центров Западной Армении. Местные торговые компании имели своих представителей в странах Востока, в различных городах Османской и Российской империй, в Манчестере и Гамбурге. Они торговали многочисленными и высококачественными изделиями ванских мастеров и, по свидетельству журнала “Мурч”, даже знаменитыми белыми ванскими кошками.
Об энергичности ванцев рассказывали такую историю. Посещая армянские общины в разных странах представитель духовенства из Эчмиадзина везде встречал выходцев из Вана. Добравшись до Китая, встретил хромого армянина. Спросив откуда он, услышал в ответ, что тоже из Вана. Отсюда пословица, распространенная в народе: “Ванский хромой до Китая дойдет”.
Пригороды Вана в 15 раз превосходили по площади город, как таковой. Самым богатым и благоустроенным был район Айгестана. О роскошных пригородных беседках и садах писал известный востоковед, профессор Пьер Амедей Жобер, который по поручению Наполеона отправился с дипломатической миссией в Персию и посетил Ван на обратном пути в 1806 году: “Нет ничего приятнее, чем вид этих изобилующих фруктами мест, орошаемых многочисленными речками, осененных красивыми деревьями”. По некоторым исследованиям только в городских садах произрастало 70 сортов груш и 40 сортов яблок.
“Ванский Айгестан или Эгестан по местному выговору — это украшенное природой и руками человека благословенное место величественной красоты, — пишет урожденный ванец Гарегин Срвандзтянц. — Возле каждого дома есть тенистые деревья, сад, цветник. Перед домом по обочинам улицы протекают два ручья, их берега аккуратно засажены густолиственными ивами, местами попадаются тополь, осина, ясень, карагач. Разросшиеся кроны деревьев сплелись над улицей ветвями, образовали над головами прохожих чудесный полог, волнующийся от дуновения ветра. Солнечный свет, пробиваясь через него, рождает на земле тысячи колеблющихся звезд — так тихой ночью прохладный лунный свет играет при легком ветерке на водах Ванского моря.
…В те самые утренние минуты, когда громкий стук колотушки созывает жителей на молитву в церкви, во дворах хлопают крыльями и кукарекают петухи. Повсюду в домах все приходит в движение. Просыпаются малыши — кого-то мать кормит грудью, кого-то укачивают в колыбели, приговаривая “дар-дар”. Одна бабушка с помощью кресала и кремня зажигает лампу, другая надевает белую накидку, чтобы отправиться на службу в церковь. Хозяйка дома разводит огонь в тонире, запах свежего хлеба и вчерашнего ужина разносится по всему дому. Один квартал раздает прохожим на улице хлеб, второй — жертвенное мясо, третий — арису.
Из каждой двери выходит девушка или молодая невестка, подметает двор и часть улицы, брызгая водой на землю. Многие из них нанизывают на руки ряды браслетов, привезенных из Иерусалима, во время работы украшения позванивают удивительно гармонично. У ручьев по обочинам улиц собираются люди, омывают лица, шепчут молитвы и крестятся, обернувшись в сторону церкви…”
За двадцать лет мирной жизни Ван залечил свои раны, вновь стал одним из красивейших городов Западной Армении. В 1904 году журнал “Мурч” сообщал, что только ванцы, работающие в Константинополе, отправляют на родину 80 тысяч лир деньгами, не считая посланных товаров. Пятьсот тысяч лир присылали те, кто отправился на заработки на Кавказ, в Болгарию, Америку.
По подсчетам корреспондентов “Масиса” и “Мшака” труженики из Вана зарабатывали на выезде в общей сложности миллион лир в год. Поэтому Ван не только активно перестраивался, здесь оживала и культурно-образовательная жизнь.
В 1903 году в городе насчитывалось 25 школ — 10 армянских, 9 французских и 6 американских, при каждой из них была библиотека. Самая большая из общественных библиотек-читален называлась “Свет свободы”. В разное время в пяти ванских типографиях издавалось в общей сложности 24 газеты на армянском языке…
С самого начала Первой мировой войны армяне Васпуракана подверглись грабежам и разорению. Под предлогом обеспечения турецкой армии у них забирали все подряд: запасы зерна, вьючных животных, подводы, вплоть до обуви и теплой одежды. На этом дело не остановилось — вместо того, чтобы воевать на фронте, вооруженные до зубов регулярные турецкие и курдские соединения направлялись в армянские села.
С весны 1915 года погромы и резня свирепствовали по всему Васпуракану. Кое-где, получив отпор, турки и курды обратились в бегство. Там, где население осталось беззащитным, большая часть сельчан погибла, остальные укрылись в Ване. Дальше отступать было некуда, и ванцы решили держать оборону против двенадцатитысячного войска.
Осаждающим удалось отрезать друг от друга городские районы Кахакамеч и Айгестан, между которыми вклинивался турецкий квартал. С четвертого апреля всякая связь между двумя районами прервалась, примерно три тысячи армян Кахакамеча решили обороняться своими силами. Это был важнейший район города — здесь находились здания губернаторской резиденции, городской полиции, а также суд, тюрьма, почта и телеграф, казармы и военные склады.
Пятого апреля был создан Военный орган Кахакамеча, который вооружал и готовил бойцов из местного населения. В их распоряжении находились всего 101 винтовка и 90 маузеров, не считая 120 охотничьих ружей и пистолетов малого калибра. С этим вооружением нужно было противостоять вражеской артиллерии. Удалось организовать военные мастерские, где денно и нощно изготавливали патроны. Начал работу “Красный крест”, где оперировали раненых и лечили больных. Группы снабжения занимались продовольственным обеспечением.
Седьмого апреля турки и курды перешли в общее наступление на Айгестан и Кахакамеч. Губернатор Джевдет самонадеянно обещал подавить сопротивление за двадцать четыре часа. Об ожесточении боев свидетельствует один из руководителей самообороны Айк Косоян. “Послышался ружейный выстрел, потом второй, и вот уже нас начали обстреливать из тысяч стволов, вокруг засвистели пули.
Почти сразу же сверху загремели орудия: два били из центра крепости, два — со скалы Хорхор. Первые часы… повсюду огонь, грохот разрывов, волнами ужаса разносится эхо от вершин Варага и Артоса до Сипана, до Масиса и Артаза… Глаза и уши отказываются видеть и слышать, разум умолкает… Трудно представить первые минуты, когда вчерашние юноши — ремесленник, ученик, рабочий — в яростном порыве, вооруженные вышли на бой против врага”.
Когда умолк ужасающий грохот, осели на землю дым и пыль, затмившие на время солнечный свет, враг с удивлением обнаружил, что защитники Вана, подобно эпическим героям, непоколебимо стоят перед ним. При первой атаке турки потеряли около 60 человек убитыми и 80 ранеными. У защитников Кахакамеча раненых насчитывалось не больше четырех-пяти. Враг еще не опомнился, когда храбрецы из Кахакамеча бросились в контратаку, взяли штурмом и сожгли несколько зданий местных властей, уничтожили засевших там солдат, взорвали склады.
Первый бой в Айгестане описывает член Военного органа Оник Мхитарян. Трудно не заметить поразительную схожесть между боями в двух городских районах. Тот же грохот штурма, помрачившего дневной свет, та же богатырская твердость ванского армянства, обретшего единое сердце и единый дух. “Торжественная тишина внезапно прервалась громом и молниями, адский грохот раздался по всей протяженности позиций.
Словами невозможно передать его ярость. Казалось, люди неминуемо оглохнут, каждый непроизвольно зажмурился и заткнул уши, впервые в жизни услышав шакалий вой пуль и осколков. Моментами казалось, что все это мерещится — вокруг уже тихо и только в ушах гремят отзвуки. Но пули крошили в щепы стволы деревьев, дрожали оконные стекла, вспышки сверкали, как молнии, или чертили зигзагообразные и волнистые линии, наподобие фейерверка. Мужественные горожане героически сражались целый день, бледные от постоянного нервного напряжения…
Адский грохот становился все ожесточенней, и вдруг бойцам удалось расслышать необычный звук — знакомую песню, будто напетую одним из орудийных стволов:
Ամենա՜ յն տեղ մահը մի է…
Появился гонец от Саак-бея. “Мы уже восстановили разрушенные позиции. Ребята поют “Мер Айреник” и спрашивают, как вы поживаете”. — “А у вас сколько погибших?” — “Пока никого”.
За время героической обороны Вана по городу было выпущено 16 тысяч снарядов.
Как и в Кахакамече, в Айгестане уже 5 апреля представители различных армянских партий создали совместный “Военный орган армянской самообороны Вана”. Из-за нехватки оружия двенадцатитысячной вражеской армии могли противостоять всего несколько сот ополченцев. Вскоре, благодаря трофейному турецкому оружию и подходу бойцов из близлежащих районов число обороняющихся достигло 1054 — они были вооружены 505 винтовками и 549 маузерами. Около 40 человек занимались штабной работой и тыловым обеспечением.
Для успешного сопротивления врагу требовалась суровая дисциплина. Были созданы полицейское управление с 50 сотрудниками, судом и тюрьмой, комиссии по снабжению, для помощи голодающим и беженцам, “Армянский Красный Крест” имел свою больницу, врачей, санитарок и фармацевтов, группа “Амрашен” в составе около 500 рабочих восстанавливала разрушенные артиллерийским огнем позиции, рыла новые окопы и траншеи.
Некоторые специалисты группы могли прорыть подземные ходы до вражеских позиций, и бойцы из числа “поджигателей” устраивали поджоги и взрывы. По свидетельству участников героической обороны члены группы “Амрашен” всегда находились в первых рядах, их потери равнялись потерям сражающихся. Оружейная мастерская под руководством профессора Микаэла Минасяна готовила дымный и бездымный порох, патроны. Общему руководителю оружейных работ Булгараци Григору удалось даже отлить пушку. Во время боев издавалась газета “Ашхатанк”.
Один из участников самообороны А.Похарян так размышляет об этих днях: “Те, кто не видел Айгестана и не был там в апрельские дни не может представить себе раскинувшийся на открытом поле, ничем не огражденный, настоящий лес из посадок плодовых и неплодовых деревьев. Затерянные в этом лесу земляные и деревянные дома внезапно каким-то волшебством превратились в настоящую цитадель.
Это чудо объяснялось непобедимым духом сопротивления местных жителей и однородным, если не считать окраин, населением района, насчитывавшим 20 тысяч армян. Можно ли было отыскать в Западной Армении другой такой уголок, где армянство жило бы так плотно и организованно?…
Этот тесно заселившийся народ, нерушимой любовью был связан с отцовскими и дедовскими хозяйствами и в течение веков не позволял ни одной турецкой семье проникнуть в свой священный очаг. Единой волей и единым сердцем он поднялся на ноги, превратил Айгестан в неприступную крепость”.
Один из руководителей ванской самообороны, художник Панос Терлемезян писал в своих воспоминаниях, что ванцы “противостояли крупповским орудиям с револьверами, охотничьими ружьями и просто с голыми руками, потому что вера сделала грудь каждого бронзовой, как у статуи, превратила в неодолимую преграду для врага. Я видел, как четырех-пятилетние дети подбирали с земли и приносили нам вражеские пули”.
Сохранились описания очевидцев, как школьники 10-15 лет, всего около пятидесяти человек, бросались к падающим на улицы снарядам, моментально обезвреживали их, выдергивая фитили, и передавали порох военным. Составленный из учащихся духовой оркестр “Фанфар” во время жаркого боя исполнял народные песни, воодушевляя бойцов. Дети Вана также выполняли роль связных между штабом и передовыми позициями. Другие их сверстники с тряпками, пропитанными керосином, тайком пробирались к захваченным турками домам, поджигали их и вынуждали вражеских солдат выбегать наружу, попадая в руки армянских бойцов.
Житель Аванца Х.Бабанян, которого турки заставили перевезти их на другой берег, потопил в ванской гавани два своих судна вместе с солдатами, а сам вплавь вернулся в родное село. Не отставали в храбрости и другие защитники Вана, многие были награждены орденом “Почетный крест”, учрежденным “Военным органом”.
Не сумев сломить сопротивление героических ванцев, турецкое командование призвало на помощь курдские банды, которым Джевдет обещал всю добычу. С надеждой прибрать к рукам богатство, обагренное армянской кровью, Ван атаковали даже битлисские курды, которых для поднятия духа убеждали, что пули армян не смогут поразить истинно верующих мусульман. Пятьсот этих грабителей в первом же бою с 44 армянами встретили упорное сопротивление, были разбиты и бежали очертя голову.
Разъяренный неудачной осадой Вана, Джевдет сорвал свою злость на женщинах и детях из окрестных армянских деревень. Здесь турки сполна продемонстрировали свою “храбрость”, вырезая беззащитное население. Палачи во главе с Черкез Ахмедом устроили в деревнях такой кровавый пир, что по свидетельству очевидца “даже курды содрогнулись при виде этого дьявольского варварства”.
В конце концов, месячная героическая оборона закончилась полной победой армян. Третьего мая кровожадный Джевдет с остатками своих войск бежал из Вана. Это еще раз доказало, что поднявшийся на бой народ одолеть невозможно. Айк Косоян так описывает рассвет 4 мая после месячной осады: “Шар солнца появился на небосводе стараниями божественной Астхик, но сплошной черный дым стелился над всем Айгестаном, будто запутался в ветвях и никак не мог подняться вверх.
Через дальние поля в южном направлении спешно ретировались верхом и пешком отставшие от своих турки. На западе волновалось Ванское море, удалялись белые паруса пяти судов, тоже забитых спасающимися турками. А мы, захватив восточную часть крепости, стояли, будто завороженные”. В этот день впервые с начала боев встретились герои Айгестана и Кахакамеча.
Через два дня, вечером 5 мая в город вступили армянские добровольческие конные соединения. И только на следующий день подошли российские войска — в их личном составе также насчитывалось немало армян. 7 мая один из руководителей ванской самообороны Арам Манукян был назначен временным губернатором. На следующий день в своем обращении он призвал жителей Васпуракана сплотиться вокруг новой власти.
В кратчайший срок новая власть развернула активную деятельность, но без помощи со стороны трудно было накормить и вылечить от болезней тысячи жителей разоренных сел, многие из которых нашли убежище в городе. В письме католикосу всех армян Геворгу V от 28 мая Арам Манукян описывает всю тяжесть положения и обращается к кавказскому армянству с просьбой о помощи. “Все села разорены и сожжены. Разграблены скот, домашняя утварь, сельскохозяйственные орудия труда.
В течение двух месяцев многие люди оставались в неволе или прятались в горах, питаясь травой, и поэтому страдают тяжелыми болезнями — тифом и, особенно, дизентерией. Смертность среди детей остается высокой. Невозможно возобновить полевые работы и восстанавливать жилища, поскольку живущие в горах курды не оставляют армянских крестьян в покое… Если помощь с Кавказа не поступит немедленно, дело турок успешно завершат безвластие и заразные болезни”.
Словно недостаточно было турок и курдов, голода и эпидемий. Русские солдаты в свою очередь грабили полуголодные армянские деревни, отнимали все, что не успели забрать турецкие и курдские банды. В том же письме Арам Манукян просит католикоса о посредничестве: “Наряду с этим должен просить Ваше Святейшество обратиться куда следует, чтобы положить конец актам грабежа и разоружения армянских крестьян, которые совершаются казаками, как в соответствии с приказами, так и самочинно. Часто они просто входят в деревню и забирают весь хлеб, угоняют овец и крупный рогатый скот. Важно предпринять все усилия, чтобы скорейшим образом это остановить. Не жалеют даже монастырский скот, вчера на виду у всего города угнали стадо Варагского монастыря”.
Новые ванские власти активно взялись за восстановление разрушенного города. Ремонтировались дороги и мосты, засыпались воронки от снарядов. Вновь оживилась городская жизнь — заработали ремесленные мастерские, магазины, рынок, пекарни и т.д.
Как и в Ване, в окрестных селах турки и курды 5 апреля повсеместно перешли в наступление. Местные жители держали оборону в Арчаке, Тимаре, Айоц Дзоре, Шатахе. Кое-где из-за нехватки оружия и боеприпасов армянским бойцам пришлось отступить к Вану, обеспечив эвакуацию мирных жителей. Во многих местах врагу так и не удалось продвинуться вперед, шумные атаки заканчивались позорным бегством. Когда в Ване уже затихли залпы, в гаварах бои еще продолжались: в Песандаште до 10 мая, в центре Шатаха, в квартале Арцвабуйн — до 11-го.
В гаварах также была создана местная власть, жизнь стала входить в нормальное русло. Вернувшись в покинутые села, армяне создавали вооруженные отряды для защиты от турецких и курдских набегов, получали тысячи кос и других орудий труда для помощи в полевых работах. При ванском женском благотворительном обществе был создан орган призрения за сиротами — собранные по гаварам, они направлялись в приют.
За короткий срок армянство Вана-Васпуракана поднялось на ноги, но, к несчастью, самоуправление продолжалось всего 70 дней. Восстановление независимости Западной Армении противоречило интересам Российской империи. Внезапный отвод русской армии дал возможность туркам собраться с силами и перейти в контрнаступление, уничтожая уцелевшее армянское население.
Лозунг “Армения без армян”, провозглашенный в недавнем прошлом главой российского МИДа князем Лобановым-Ростовским, претворялся в жизнь с безжалостной настойчивостью. Местная власть под руководством Арама Манукяна и командиры армянских добровольческих дружин обратились к командованию фронта за разрешением остаться в Ване и защитить население, но получили отказ.
Вместе с отступающей российской армией отправилось в путь армянство Васпуракана, опустела пятитысячелетняя колыбель нашего народа. В беззащитный город вошли турки.
Вскоре российская армия вновь заняла Ван, но он уже стал “городом-призраком”. Восемнадцатилетний Егише Чаренц, вступивший в Ван вместе с армянскими добровольцами, изобразил в своей поэме “Дантова легенда” страшные картины:
Մեռած քաղաքում ոչ մի մարդ չկար։
Եվ ամայացած շենքերը ավեր,
Մութ, մահատեսիլ, կույրերի նման
Փորած աչքերվ նայում էին վեր։
…Եվ մեռելների շուրջպարն էր թռչում
Լունահար, խելառ, տխուր, արնանրի…
На разоренную родину вернулась только часть беженцев. Но все равно стали оживать город и села, медленно восстанавливались из развалин дома. Мельницы вновь мололи пшеницу, в горах вновь зазвучал зычный голос армянского крестьянина. Парусники начали бороздить голубую поверхность Ванского озера. Рыбаки чинили сети, следовали друг за другом свадьбы и рождения, смерть и похороны. Около тридцати тысяч армян вернулось в Ван-Васпуракан, с верой, что больше им не придется покидать родные места. Российские войска и армянские добровольцы надежно обороняли границы Васпураканского ашхара, турки продолжали отступать.
В России пришло к власти Временное правительство, способное, в отличие от царизма, содействовать исполнению национальных чаяний армян. Победа приближалась — казалось, еще немного и будет освобождена вся Западная Армения, исполнится вековая мечта, ради которой армянский народ претерпел неслыханные бедствия.
Переворот 1917 года все изменил, перевернул с ног на голову. Российская армия спешно покидала фронт. Многие пути сообщения не действовали и в ожидании возвращения более 200 тысяч армян, воевавших на германском фронте, немногочисленным отрядам армянских добровольцев предстояло оборонять линию противостояния длиной в тысячи километров.
Воспользовавшись беспорядком и смутой, турки перешли в наступления, занимая все новые города. В их руки попали огромные запасы продовольствия и боеприпасов российской армии. Подвергались резне армяне, недавно вернувшиеся к родным очагам.
После ухода российских войск в Ване было организована местная власть — “власть Васпуракана”. В состав правительства вошли герои самообороны 1915 года, его главой был избран Кости Амбарцумян. Были созданы отделы: внутренний (Булгараци Григор), финансовый (Самвел Месропян), здравоохранения (доктор Тер-Товмасян), попечительский (Завен Коркотян) и сельскохозяйственный (Арменак Максапетян), которые вели кипучую деятельность на огромной территории в 39.300 кв. км., защищая армянский народ и налаживая его политико-экономическую жизнь.
Из мужчин призывного возраста от 25 до 30 лет были созданы два полка — в каждом по тысяче человек, в том числе двести всадников. Новосозданные части немедленно были направлены на защиту границ области.
Из-за нехватки офицерского состава в Ване открылось “Офицерское училище”. Опытные офицеры в течение четырех месяцев должны были обучать военной науке 30 отобранных солдат с целью обеспечить подразделения командирами. Была создана полиция, ее сотрудники носили знаки отличия с буквами “ՎԻ” (Վասպուրականի Իշխանություն).
Для налаживания хозяйственной жизни провели инвентаризацию имущества, продовольственных запасов. Из Персии доставили зерно, продукты, скот. Приняли ряд законов и указов для регулирования внутренней жизни области. Выпустили в оборот собственные денежные знаки номиналом до пятидесяти рублей под названием “чеки для внутреннего использования”.
Для изгнания из области остававшихся здесь турецких вооруженных отрядов предпринимались даже наступательные экспедиции с использованием кораблей. При атаке на турецкий лагерь в Арцке часть личного состава погрузилась на два судна, а всадники добрались до места сухопутным путем. Заняв Арцке 13 февраля 1918 года, армянские части на следующий день вступили в бой с турецкими частями в Хлате, обстреляли их из корабельных пушек и вернулись в Ван.
Однако с фронта день за днем приходили все новые печальные известия. 26 февраля армянские отряды непростительным образом позволили турками захватить Карин (Эрзрум). Падение Карина вызвало удивление и возмущение жителей Вана. Еще больше усложнилось положение армян Васпуракана после подписания 3 марта Брест-Литовского договора, по которому Советская Россия уступала Турции даже Карс и Ардаган.
Линия фронта уходила все дальше, турецкое кольцо сжималось, и Васпуракан оказался под угрозой блокады. Исчезла всякая надежда на поддержку со стороны — единственной помощью от Национального совета стали отряд из 60 всадников и незначительная денежная сумма в 80 тысяч. Восточная Армения тоже готовилась к борьбе не на жизнь, а на смерть, меньше чем через два месяца турецкой армии суждено было выйти на подступы к Еревану.
Когда в марте 400 солдат пятого армянского полка отправились из Васпуракана к родным местам, надежды больше не осталось. 28 марта 1918 года власти Васпуракана отдали приказ об эвакуации всего населения. Почти 30 тысяч человек, в подавляющем большинстве мирных жителей с бесконечными, непрерывными боями выходили из окружения по заснеженным горам и ущельям. Дорога на север оказалась закрытой.
Было решено двигаться в Персию, к Урмии — там к васпураканцам присоединились армяне и ассирийцы из Салмаста. Пытаясь прийти к ним на помощь, Андраник со своим малочисленным отрядом предпринял в июне наступление в направлении Салмаста, но после нескольких боев под Хоем с главными силами четвертой турецкой армии вынужден был отступить. В июле 20 тысяч беженцев-армян, сражаясь день и ночь, покинули Урмию.
В одном из боев погибли глава ванского правительства Кости Амбарцумян и старший сын Ованеса Туманяна Артавазд. Были утрачены важные архивы армянских властей Вана, которые позволили бы написать героическую и трагическую историю их деятельности и прорыва блокады.
В конце концов, в августе беженцы с боями достигли Хамадана, который находился в руках англичан. Под данным тесно связанного с беженцами сотрудника британских властей в Ираке Р.Стеффорда, на всем протяжении тяжелейшего пути из Вана погибло 17 тысяч армян и ассирийцев и еще 10 тысяч попало в плен к местным племенам — мужчины большей частью были убиты, а женщины и дети распроданы по селениям. Только в ноябре 1918 года беженцы узнали о независимости Армении, провозглашенной 28 мая.
ВАН — это название вовсе не название озера и даже не название города на его берегу , это сокращенное древнейшее название нашей Родины , зафиксированное еще в древнешумерских клинописных текстах ! Город же назывался — Тушпа или же Тушпуеа , по-армянски сокращенно — Тосп ! Первая буква «В «- это сокращенное Вий , Вай , Веh , Бий , помните в произведении Н.В.Гоголя -«Вий «, или же в армянской народной песне — Ара вай , вай , армянское слово — веhутюн ? Везде это слово имеет смысл — бог , божество , бессмертие , вечность ! Окончание — АН означает страна , например — Иран ! Отсюда ВАН — страна Бога или же Божественная страна ! Именно так , называется наша страна в древнешумерских клинописных текстах ! Именно так — Бийана , Вийана , Бийаинили , Вийаинили , называли цари Ванского царства (Урарту) свою страну , что также означает , страна Бога или же Божественная страна ! А древнеарийские племена , еще полторы тысячи лет до нашей эры , завоевав и колонизовав Индию , назвали ее Бхарата , по названию прежней родины , что также означает — страна Бога или же Божественная страна ! Бхаратой индусы называют свою страну , по сей день ! После падения Ванского царства , название страны перенесли на столицу , а озеро называли — Бзнунеац ! Название же Тушпа , так же как и Тосп — это сокращенное имя бога морей , грома и молнии — ТЕЙШЕБА или же ТЕШУБА , так как озеро Ван в древности считали морем и соответственно называли — морем страны Наири или же Верхним морем ! ТЕЙШУБ или же ТЕЙШОБ — состоит из двух частей , ТЕЙ — ТЕОС , ДЕУС , ТАО , — что означает — Бог ( Кстати , Страна Бога или же Божественная страна , является также названием другого ашхарhа Великой Армении – Тайка , в древности Диауэхи , Диауэни , Таохи , Тайк , Тао ! ) и — ШУБ , ШОБ , ТЦОБ , ЦОВ — море ! Отсюда ЦОПК — страна Моря или же Морей ! То же самое относится и к древнейшей стране — ШУБАРТУ , в античные времена – ТЦОПК МЕЦ или же СОФЕНА ВЕЛИКАЯ , один из гаваров ашхарhа Великой Армении – Ахдзник ! Арту — это искаженное семитское окончание названия — АРАРАТ , например в названии — УРАРТУ ! Здесь хотелось бы добавить , что родовой вотчиной ванских царей , являлся один из ашхарhов Великой Армении – Мокк ! О чем красноречиво звучат названия двух его гаваров , – Аркаи hовит и Аргастhовит ! Второе название означает долина Аргишти ! Трансформация названия , это результат времени ! То что касается названия ашхарhа – Мокк , если отбросить окончание “кh ” , что означает множественное число или же страна , а основу названия прочесть наоборот , то получим Ком или же с новым окончанием – Коммену – племенное название упоминаемое в клинописных текстах или же одно из княжеств , образовавшихся после падения и распада государства Хурри – Митанни , на этой же территории ! А гавар Рштуник – это феодальная вотчина князей Рштуни ! Рштуни же , не что иное , как потомки дома Руша или же Руса – одного из ванских царей !