Среди исторических работ последнего времени совершенно особое место занимают выводы акад. Н.Я.Марра, “открывшего” культуру яфетидов на Кавказе и в области древнего Вана. Это открытие, знакомящее нас с целым культурным миром, о котором наука ранее едва подозревала, изменяет в значительной степени нашу концепцию всемирной истории.
Дальнейшее развитие соображений Н.Я.Марра должно повести к коренному пересмотру всех представлений о характере и происхождении древнейших культур Передней Азии и Южной Европы, а следовательно, и современной цивилизации, выросшей, через посредство Рима и Эллады, из элементов Египта, Эгейи и Месопотамии.
Пока, разумеется, идет только накопление материалов, окончательные выводы из которых предстоит сделать лишь в будущем. Но отдельные факты, ставшие достоянием науки лишь недавно, уже проливают ясный свет на некоторые основные черты древнейшей культуры Кавказа и ее отношений к другим, современным ей, цивилизациям. Полагаем, что такие факты представляют интерес для широких кругов читателей, не обращающихся к специальным историческим и археологическим изданиям, где помещаются отчеты о новейших научных открытиях.
Тот существенный вывод, к которому приводят нас эти факты, может быть формулирован в одном положении: древнейший Кавказ был теснейшим образом связан с другими культурными центрами современного ему мира. Во 2-м тысячелетии до Р.Х. на земле уже существовал целый ряд таких культурных центров, и они вовсе не были (как долгое время думали историки) обособлены друг от друга, а напротив, были связаны между собой как постоянными сношениями, так и взаимодействием идей. В сферу этих отношений входили и культурные народы, населявшие в те века обе стороны Кавказского хребта и области древней Армении.
Правда, один из таких культурных центров, в 3-м тысячелетии до Р.Х., уже был бесповоротно отрезан от других: это культурные царства Центральной Америки, где в ту эпоху заканчивали свое блестящее развитие и гибли, под нашестивием “северных варваров” (будущих ацтеков), – царства народа майев.
В стороне от общей жизни стоял, во 2-м тысячелетии, и Китай, хотя новейшие исследования выяснили, что “тихоокеанская” культура не всегда была отгорожена от остального мира “китайской стеной”, и не только находилась в общении со “средиземноморской”, в частности “микенской”, но, быть может, оказала на нее могущественное влияние.
Зато другие культурные центры, XX-X веков до Р.Х., представляли собою как бы одно целое, систему государств и семью народов, подобные тому единству, какое являют в наши дни страны, объединенные общеевропейской культурой, Египет, Эгейя, месопотамские царства, держава хеттов, этруски в Италии, Кавказ, – все эти “миры” непрерывно общались между собой, вступали в союзы один с другим или вели войны, поддерживали постоянные торговые сношения, так что продукты и изделия одной страны распространялись по всем другим, посылали к соседям посольства, – вообще интересовались друг другом, что вело к обмену идеями, политическими, религиозными, научными, художественными, к заимствованию техники производств, к подражаниям в ремеслах и в искусстве, к смешению языков, к нивелировке бытовых особенностей, по крайней мере в высших слоях общества и т. д.
Об том, что в этот круг входил и Кавказ, с его разнообразным населением, свидетельствуют открытые археологами памятники 2-го тысячелетия до Р.Х., которые показывают сходство техники и единство стилей с памятниками других стран, прежде всего Египта, Эгейи и хеттов, но также Этрурии, Двуречья, отчасти даже – Китая и Мексики.
К числу археологических находок последнего десятилетия, говорящих особенно красноречиво, принадлежат бронзовые обивки поясов, в большом количестве найденные при раскопке могильников в Елисаветпольской губернии (близ Калакента и Калабека), но также и в других местностях Кавказа, близ Майкопа, в области Вана и т.д.
По-видимому, такие пояса были широко распространены по всему Кавказу, а ряд соображений (характер стиля, род предметов, найденных одновременно, и т.п.) заставляет относить время их изготовления именно ко 2-му тысячелетию до Р.Х. и началу 1-го тысячелетия (до VII века). Сделанные из бронзы (что также указывает на эпоху “бронзового” века), эти обивки покрыты богатым орнаментом (гравированным), характер которого по стилю, по мотивам, по трактовке отдельных фигур, связывает искусство Кавказа с художеством других стран.
Самая форма поясов – та самая, какую мы видим на статуэтках так называемой “позднеминойской” (микенской, эгейской) культуры. На Кавказе носили такие же пояса, какие были в моде у щеголей в критских лабиринтах и во дворцах Микен и Тиринфа. Вероятно, в сходных поясах гуляли и сыновья Троянского Приама, и, может быть, именно так был подпоясан Парис, когда он похищал Прекрасную Елену из дворца отсутствующего Менелая. Совершенно такой же пояс находим мы и на статуе, изображающей одного хеттского царя (X в. до Р.Х.).
Орнамент, покрывающий пояса, ближе всего напоминает работы египетские, эгейские и хеттов. Между прочим, в этот орнамент часто входит спираль, мотив, который, кажется, от них же перешел и к египтянам. Рядом со спиралью встречаются розетки и фестоны, также излюбленные эгейцами, и, наконец, характерный крест с загнутыми концами (так называемая свастика), который, кроме Египта, Эгейи и искусства хеттов, мы наблюдаем на изделиях майев в Центральной Америке, – где он привел в величайшее изумление испанцев-конквистадоров, не понимавших, как попал символ христианства к народу, не ведающему о Христе.
Но украшения поясов состоят далеко не из одних геометрических форм, разного рода кривых линий, зубцов, крестов и т. п.: в орнамент введены элементы растительного и животного мира, и эти элементы дают свидетельства еще более поразительные. На поясах нередко изображаются лошади, покрытые особой попоной-панцырем, с металлическими чешуйками и бляхами; точно такие боевые панцыри на лошадях изображаются на рисунках хеттов и египтян.
В орнаменте поясов обычны мотивы быков и птиц; те же мотивы повторены на вазах с острова Кипра, где процветала “позднемикенская” культура. На саркофагах того же Кипра встречается мотив сопоставления льва и змеи; тот же мотив повторен и на поясах. Можно думать, что кавказские художники того времени соперничали с кипрскими, и жители Кипра, напр., XII века до Р.Х., приезжая к подножию Арарата, или в долину Куры, не чувствовали себя оторванными от привычной обстановки.
Всего интереснее на кавказских поясах – изображения фантастических животных. Так, кавказские художники изображали то зверя с двумя головами на двух концах тела, то зверя с двумя головами на одном теле, хвост которого заканчивался треугольными листиками или змеиной головой, то еще зверя, у которого концы ног были не с когтями и не с копытами, а с головами грифонов и т. п. Но совершенно такие же звери изображены на некоторых памятниках доисторического Египта, а очень на них похожие – на цилиндрах хеттов, на изделиях эгейцев и, наконец, в искусстве этрусков.
Трудно допустить, чтобы только “игра воображения” привела художников, на разных концах земли, к одним и тем же фантастическим образам. Гораздо вероятнее, что мастера одной страны подражали своим иноземным товарищам; или кавказские художники посещали долину Нила и Грецию, любовались роскошью Мемфиса и прелестью “золотых Микен”, уносили с собой к подножью Эльбруса воспоминание о причудливых созданиях египетского и эгейского вкуса; или художественные произведения чужих стран попадали на Кавказ, стояли в местных храмах и дворцах и здесь служили образцами для самостоятельного творчества. А всего вероятнее – происходило и то и другое.
Не так давно, в Закавказье, обратили на себя внимание ученых огромные каменные рыбы-чудовища, так называемые “вишапы“, находимые и в области Вана. Совершенно таких же рыб-драконов выделывали скульпторы древнейшего Египта. Армянин, увидя в музее эти создания искусства далекого юга, возникшие под знойным небом Нильской долины и на благоуханных берегах Эгейского моря, непременно воскликнет:
“Да это – наши вишапы!”. И Рамсес Великий, и Тигран Великий одинаково должны были считать этих рыб-чудовищ созданием своих предков. Рядом с “вишапами” часто находят оригинальные каменные плиты с изображением перекинутой и распластанной шкуры быка; аналогичные плиты встречаются в искусстве Египта 3-го тысячелетия до Р.Х., эпохи Нар-ме-Ра. Так называемые “могилы великанов” на Алагезе во многом заставляют вспомнить о эгейских гробницах. И если поныне не открыли на Кавказе, в древней Армении, подлинных сфинксов, то это, может быть, простая случайность, так как подобные сфинксам изображения довольно обычны у оснований колонн в искусстве хеттов, к которому столь близко стоит художество древнейшего Кавказа…
Тесная связь искусства Закавказья с искусством Вана подтверждается целым рядом свидетельств. В 1912 г. было сделано в этом отношении две интересных находки. В Елисаветпольской губернии был найден один из красивейших поясов с орнаментом из ромбов, образованных спиралевидными линиями. А около Вана, на возвышенности Топрак-кале, были собраны обломки фриза (или цоколя) какого-то, нам неизвестного, храма или дворца, и этот фриз также покрыт орнаментом из ромбов, образованных спиралевидными линиями. Точно такой орнамент крайне характерен для эгейского искусства.
Добавим, что на фризе, материалом для которого послужил красный мрамор, представлены еще фигуры быков, виноградные гроздья и листья, деревья, пальметки и, наконец, цветы лотоса. Лотос – обычный цветок в Египте и в египетском искусстве, но мог появиться в создании кавказского художника только как результат подражания иноземному образцу. По разным данным, фриз относится к VII в. до Р.Х.
В заключение нашего, весьма неполного, перечня, упомянем, что при раскопках в Майкопе, т. е. уже по сю сторону Кавказских гор, была найдена ваза, относящаяся ко 2-му тысячелетию до Р. Х., на которой схематично изображена горная цепь. Некоторые исследователи видят в этой схеме – изображение основного Кавказского хребта, с Эльбрусом и Казбеком, другие – изображение Арарата и Алагеза, с протекающим между ними Араксом. Как бы то ни было, какой-то кавказский царь давних времен пожелал иметь перед собой постоянно, на своей любимой чаше, изображение родных горных вершин, с которыми расстался, поселившись в низких предгорьях у начала Кубанской степи, и чаша эта была положена вместе с телом царя в могилу. Видимо и в те, далекие от наших дни, образ Эльбруса или Арарата глубоко западал в душу людей, родившихся у их подножий.
Древнейшая кавказская культура, царства урартийцев в Ване, Наири и другие, погибли около VII в. до Р.Х., завоеванные пришлыми фригийцами. Исследования акад. Н.Я.Марра показали, что в армянских наречиях, сложившихся из двух языков: побежденных яфетидов и победителей арийцев, – уцелели многие элементы первого из них. Н.Я.Марр выясняет, что в древнейших армянских наречиях яфетидского происхождения – слова, относящиеся к религиозному культу: названия жертвенных животных (бык, овца), отвлеченные понятия, связанные с дыханием (дух, душа), также слова, относящиеся к обработке металлов(золото, серебро, медь); наконец, слова, относящиеся к земледелию и родовому быту.
Это доказывает, что побежденные яфетиды обладали высокоразвитой религией, большим мастерством в технике изделий и долгое время вели жизнь мирную, способствуюшую процветанию художества. Во всех этих отношениях победители подчинились влиянию побежденного племени, приняв его термины в свой язык. Такие факты служат лишним подтверждением тому, что культурный мир древнейшего Кавказа далеко опередил в цивилизации полудикие греческие племена того времени и жил общей жизнью с высоко просвещенным Востоком эпохи фараонов и вавилонских царств.
Может быть, в библийском рассказе о ноевом ковчеге, остановившемся на Арарате, скрыто зерно исторической истины: это – воспоминание о той исключительной роли, какую играли “царства Араратские” (тоже библейский термин) в культурной жизни прежних тысячелетий (2-го и 3-го до Р.Х.). По представлению Библии весь род человеческий вновь разошелся по земле с Арарата и, следовательно, оттуда разлилась вся земная цивилизация.
Еврейские повествователи, так видоизменявшие халдейское предание о всемирном потопе, должны были вспоминать, что когда-то с Арарата лился к ним свет знаний, что оттуда ждали они откровений науки и искусства и уроков утонченной жизни. Народы, основавшиеся вокруг Арарата, представлялись древнейшим евреям, как самые просвещенные среди всех других.
Будущие исследования, конечно, осветят для науки жизнь и быт древнейшего Кавказа. Но и теперь мы уже вправе представлять эту жизнь сложной и утонченной. Кавказ дышал единым дыханием с окружавшими его культурными народами. В те дни, когда Агамемнон, разграбивший богатства древних Микен, вел дикие полчища ахейцев на Трою, этот последний оплот эгейцев, – жители Ванского царства должны были с горестной тревогой ловить известия об этой беспощадной борьбе, которая грозила гибелью целой родственной культуре… Позднее, когда царства яфетидов падали под ударами фригийцев, египетские жрецы, в тиши своих тысячелетних храмов, должны были со страхом видеть в несчастной судьбе родной страны, которое и исполнилось в близком будущем: Египет тоже пал, сокрушенный персами.
К середине 1-го тысячелетия до Р.Х. уже не оставалось на земле ни одной из древнейших культур человечества, – все они были или сокрушены или порабощены варварами завоевателями: эгейцы – эллинами, Египет – персами, яфетиды – фригийцами, этруски – римлянами, далекие майи в Центральной Америке племенами нагуа (ацтеками). Элементы культуры яфетидов сохранились во вновь сложившейся культуре армянского народа. Выделить эти элементы, выяснить их общемировое значение, указать их связь с другими древнейшими культурами, их роль в позднейших стадиях культурного развития человечества, вплоть до современной европейской цивилизации, – вот благодарная задача для историков армянского народа. Валерий Брюсов
