Армянская община Эфиопии поражает уникальностью истории. В древней экзотической стране армян всегда было сравнительно немного, однако они неизменно играли заглавные роли во всех сферах жизни – политической, военной, гражданской.
Религиозная и культурная близость, безусловно, облегчала армянам адаптацию в Абиссинии, они становились министрами и военачальниками, крупнейшими купцами или придворными фотографами негусов – эфиопских императоров.
От Зармайра до наших дней
Как утверждает Мовсес Хоренаци в «Истории Армении», еще в XIII веке до н.э. в Эфиопии был как минимум один армянин – наапет Зармайр, который командовал эфиопским войском в Троянской войне.
Не подвергая сомнениям слова великого историка, стоит отметить, что первые задокументированные армяно-эфиопские контакты относятся к XIV веку нашей уже эры. Тогда Киликию посетил эфиопский монах Евстафий, названный на армянский лад Эвостатевосом, он много раз встречался с Патриархом, да так и осел в Киликии навсегда.
Вообще, церковные связи армян и эфиопов, народов со схожей судьбой, всегда были тесными. И та, и другая страна были обречены находиться под постоянным вражеским прицелом, у них был даже общий враг – османы. К чести Эфиопии – это единственная африканская страна, никогда ничьей колонией не бывшая.
В таких условиях армянская и эфиопская церкви не раз приходили на выручку друг другу, в Эфиопии и сейчас трижды в год празднуют день Святого Георгия, а также по разу дни мучениц Рипсиме и Гаяне.
Кстати, когда в 1935 году фашистская Италия, давно точившая зубы на эфиопскую землю, осуществила интервенцию, то не последнюю роль в достойном отпоре воякам Муссолини сыграл полк под командованием отставного лейтенанта британских Королевских войск Бабкена Сеферяна, состоявший полностью из армян. Именно этот полк надолго задержал итальянцев у города Огден.
Не числом, но умением
Лишь в определенные, сравнительно благополучные, времена численность армянской общины в Эфиопии равнялась паре тысяч человек, а сегодня в Аддис-Абебе вряд ли наберется и сотня армян, плюс, быть может, единицы в других городах. Но просто удивительно, что про такую немногочисленную диаспору можно написать не одну полновесную книгу.
В том числе, армяне проявили себя и в искусстве. Скундер (Александр) Богосян, внук известнейшего торговца Грегора Богосяна, будучи совсем еще молодым, был самым известным художником Африки. За его произведениями, без преувеличения, выстраивались в очередь ведущие и престижнейшие американские и европейские музеи современного искусства.
Фотография же – особый разговор. Надо сказать, что придворными и личными фотографами негусов были исключительно армяне. Забегая хронологически вперед, нужно сказать, что личным фотографом последнего эфиопского монарха Хайле Селассие I был Акоб Заназанян. Он оставался на этом посту вплоть до свержения императора в 1974 году.
Революционные перемены, по их обыкновению, разрушили привычный уклад жизни, и большинство армян разъехались из Эфиопии кто куда. Заназаняны оказались в Австралии, а сын Акоба – Ервант – стал самым известным и дорогим свадебным фотографом мира, одна его съемка стоит минимум 20 тысяч долларов. Ервант Заназанян до сих пор считается непререкаемым авторитетом свадебной фотографии.
А с того момента, как Абиссиния увидела первый фотоаппарат, придворными фотографами абиссинских императоров были Бояджяны – Бедрос, Айказ и Тони. Однако история этой уникальной фотографической династии достойна отдельного разговора.
Соломонова печать как логотип
В 1905 году Бедрос Бояджян сопровождал предводителя египетской армянской церкви архиепископа Члгадяна во время его визита в Эфиопию. Менелику II, правившему тогда Абиссинией, до чрезвычайности понравился фоторепортаж Бедроса о поездке архиепископа. До такой степени, что монарх предложил Бедросу стать его личным фотографом. Бояджян согласился, и вскоре стал официально именоваться фотографом императорского двора.
Логотипом, сиречь – эмблемой личного фотографа негуса стала Соломонова печать, известная всем звезда Давида. С иудаизмом тут нет ничего общего, негусы считали своим родоначальником царя Соломона (и царицу Савскую, естественно). Сына царственных родителей звали Менелик, вот почему этот император стал вторым Менеликом.
Бедрос, не позоря армянские гены, помимо прямых своих обязанностей придворного фотографа немедля открыл в Аддис-Абебе фотоателье, которым занимался в свободное от государственной службы время. И не прогадал – в ателье выстраивались очереди, ведь для страны это была диковинка, чудо в исполнении действительно талантливого мастера. Кроме того, Бедрос торговал портретами императора, а иметь их считалось делом престижа – портреты стоили весьма дорого.
В 1913 году Менелик II покинул бренный мир, и императором провозгласили его внука Лидж Иысу. Бедрос и при нем продолжал находиться при дворе и заниматься прибыльным бизнесом, но тут вдруг негус, который почему-то принял ислам, объявил себя прямым потомком Муххамеда, а Эфиопию – частью Османской империи. Надо ли говорить, что в древней христианской стране такого императора быстро свергли, а под раздачу попал и Бояджян, лишившийся всех привилегий, связанных с придворным званием.
У него осталось ателье, только теперь, когда он стал простым ремесленником, его перестали бояться, и люди, задолжавшие Бояджяну огромные суммы, просто отказывались платить по долгам. Клиентов становилось все меньше, и дело кончилось банкротством. В 1928 году, не вынеся тягот, Бедрос скончался.
Сыновья Бояджяны
На престол, сменив свергнутого «османиста», взошел Хайле Селассие I, как оказалось, и последний негус. Сыну Бедроса, Айказу, было предложено место отца и возвращены многие привилегии, кроме, пожалуй, освобождения от налогов. Постепенно предприятие Бояджянов вновь стало процветать.
История, однако, набирала темп, последовали разные события, в частности, непродолжительная итальянская оккупация. Монарх на это время покинул страну, и Айказ занялся бизнесом вплотную – открыл кинотеатр, стал фотографировать для удостоверений личности и водительских прав. Выживал, в общем.
Англичане прогнали итальянцев, Селассие вернулся, а Айказа на посту личного фотографа сменил 20-летний Тони. В стране начались политические перемены, в 1951 году отменили рабство, люди вздохнули свободнее, и Тони, смекнувший, что скоро начнется повальное увлечение любительской фотографией, стал экспортировать в Эфиопию соответствующую технику и материалы ведущих мировых фирм.
Революция 1974 года смела монархический строй. Страна беднела на глазах, кто мог – уезжал, но Тони остался, несмотря даже на то, что у семьи, весьма богатой, реквизировали почти всё, кроме виллы и одного из домов. Эфиопия катилась в нищету, и людей фотография перестала интересовать. Тони умер в 1987-ом, перед смертью правительство конфисковало оставшееся имущество, в том числе и фотоархив Бояджянов.
Стоит ли говорить, какое это бесценное сокровище – архив династии Бояджянов. Что с ним – известно лишь эфиопским властям, но они не спешат делиться информацией по этому поводу. Дело в том, что режим довольно закрытый, хотя в страну попасть нетрудно, да и особых ограничений на передвижение нет, в отличие от отколовшейся от Эфиопии Эритреи. Но есть надежда, что архив этот не пропал, и со временем о нем станет известно.
Рубен Гюльмисарян
