Его называют одним из самых великих кинематографистов мира наших дней, единомышленником Нильса Бора, гением кино, живой легендой. Творчество Артавазда Пелешяна стоит особняком в кинематографическом мейнстриме. Оно представляет собой уникальный эксперимент, устремленный в будущее, и в таком качестве занимает свое особое место в современном искусстве кино.
Его фильмы “Земля и люди”, 1966 г., “Начало”, “Мы”, “Мечта”, “Времена года”, “Наш век”, “Жизнь”, “Конец” и другие завоевали признание во всем мире. Миллионы людей живут под воздействием его искусства.
“Многие говорят о феноменальности моего творчества, хотя я сам никакого феномена не вижу. По-моему, время против меня, а кино – против времени”, – любит повторять мастер. Тем не менее общепризнано: все его работы открывают путь новой кинематографии, основанной на сложной системе поэтического монтажа, – многозначного, извлекающего художественную идею из связанных вместе сопоставлений. Все поиски режиссера, его эксперименты в конечном счете служат единственной цели: сделать художественный язык кино еще более выразительным.
Артавазд Пелешян – теоретик нового художественного течения, которое сам кинорежиссер называет дистанционным монтажем. “Главная суть и главный акцент монтажной работы состоит для меня не в склеивании кадров, а в их расклеивании, не в их “стыковке”, а в их “растыковке”… Идейный смысл, который я хочу выразить, достигается лучше всего не в стыке двух кадров, а в их взаимодействии через множество звеньев. При этом достигается гораздо более сильное и глубокое выражение, чем при непосредственном склеивании. Повышается диапазон выразительности, и в колоссальной степени вырастает емкость той информации, которую способен нести фильм”, – так объясняет Пелешян свой метод.
Согласно мастеру, в ходе монтажа создается некое магнитное поле, которое вкупе с соединением двух изображений позволяет видеть третье – новое и более реальное. В отличие от ассоциативного поэтического и других видов монтажа, дистанционный монтаж позволяет разглядеть истинную сущность окружающего мира, то есть “отсутствующую реальность”. Кроме того, важное место в киноряде отводится музыкальному сопровождению.
“Мне нравится, когда в каждой картине музыка и изображение меняются местами, – музыка входит на территорию изображения, изображение – на территорию музыки. Без этого невозможно достичь ожидаемого эффекта. Я верю, что придет день, когда научно-технический прогресс позволит человеку прочесть коды природы и узнать тайну сотворения мира”, – признается режиссер.
Фильмы пелешяна входят в обязательную программу обучения во вгике. Выдающиеся современные кинорежиссеры считают его искусство примером для подражания, а французский журнал “Кайе дю Синема” провозгласил его одним из самых великих кинематографистов наших дней.
Все, кто когда-либо видел его фильмы или так или иначе соприкасался с его личностью, не могли не отозваться о его творчестве. Эти отклики, малую толику которых мы представляем вниманию читателей, могли бы составить не одну книгу. В них не только осмысливаются фильмы Пелешяна, высвечиваются черты его кинематографического стиля, но и содержатся обобщения, помогающие определить место Артавазда Пелешяна в мировом кинематографе.
Л.КРИСТИ, лауреат Ленинской премии, 31 мая 1983 г., Москва:
“Я думаю, что в современном документальном кино – и в советском, и в зарубежном – не было более яркого художника, чем А.Пелешян. Это не умаляет других, но таких ярких, таких самобытных не было”.
Микаел Стамболцян, кинокритик, 30 ноября 1985 г., Ереван:
“Его называют документалистом. Это неверно. Документальное кино имеет дело с фактом, оно фиксирует факт, как бы удостоверяя его подлинность. Для Пелешяна факт не есть цель, а всего лишь материал. Более того, если документальное кино повествует об уже имевшем место, завершившемся факте, то Пелешян нам показывает совершающееся, вечно повторяющееся, момент творения.
Фильмы Пелешяна воздействуют как музыка – прежде всего на подсознание. То, что делает он, – космическая мощь. Это космологическое мироощущение можно заметить во всех его картинах – от самых ранних и до самых последних – во “Временах года”, “Нашем веке”. Бесконечность человеческой мысли, духа, стремления и оковы тела, конечность жизни, бесконечность мирового круговорота и безвозвратно уходящее время – вот темы Пелешяна, вот вопросы, придающие его искусству трагическую напряженность. Просто диву даешься, откуда в этой спокойной, безмятежной, не выходящей из берегов жизни объявился этот человек с чаренцевским опаляющим солнцем в душе и с космической болью в глазах”.
Геворг Эмин, поэт:
“Трудно писать и говорить о Пелешяне, как всегда бывает трудно, когда прикасаешься к настоящему искусству, которое потрясает и трогает. Это так же трудно, как описать и рассказать пламя, настоящую поэзию, музыку и картину, которые, кроме того – что или о чем, являются также волшебством слова, звука и голоса. Эпичен кинематограф Пелешяна, который призван рассказать о массах, о великих событиях, о революции, о трагедиях, о подвигах .
Таков его фильм “Начало”, который очень много говорит об истории нашей страны и революции. Скупыми средствами он создал фильм “Обитатели”, направленный против всех видов фашизма и насилия, против всех черных сил, стремящихся уничтожить человечество и природу. Уникальный режиссер Пелешян и, что очень важно, сугубо национальный, хотя в большинстве случаев его фильмы обращены к большим общечеловеческим темам…”
“Инфомашон”, 1978 г., Копенгаген, 07.09.1990 г.:
“Во время проходившего в Копенгагене фестиваля кино и видеофильмов сенсацию произвели три получасовых фильма, представляющие весь творческий актив армянского режиссера Артавазда Пелешяна… Он создавал свои фильмы, одновременно отрицая и развивая эйзенштейновскую традицию монтажа. Причем развивал он ее, будучи, по его собственным словам, вдохновленным квантовой теорией Нильсона Бора.
Пелешян действует в сферах высокой абстракции, поэтому его работы требуют тщательного изучения, чтобы можно было проверить, действительно ли его теоретические изыскания воплощаются на практике. Основополагающим является понятие “дистанционного монтажа”, суть которого, в отличие от параллельного монтажа Эйзенштейна, стремившегося с помощью соседних элементов вызвать возникновение новых ассоциаций и значений, состоит в отделении соседних элементов друг от друга, их разведении в пространстве, за счет чего взаимодействие между кадрами достигается в подсознании зрителя.
Однако важнее всего увидеть фильмы Пелешяна, эти эмоционально насыщенные, сгущенные кинопоэмы, которые напрямую – в обход сознания – направлены на чувственное восприятие (…)
“Времена года” – это с хирургической точностью смонтированная лента, которая представляет собой сюиту образов, скомпонованную из линии ландшафта и других формообразующих элементов в диагональных сопоставлениях и контрастных движениях. Вдохновляющая картина на фоне плоского и размытого потока сцен нашей повседневности”.
Баршонь, “Эшти Хирлап”, Будапешт, 13 мая 1984 г.:
“Большим открытием вчерашнего армянского вечера стал Артавазд Пелешян. Исключительный, сверкающего таланта режиссер. Венгерское телевидение показало три его работы, и то, что их жанр обозначен как короткометражный фильм (их также определили документальными фильмами), было принято как условность – за отсутствием более точных определений. Ибо фильмы Пелешяна нельзя втиснуть в шкатулку привычных жанров.
Да, действительно, их основной материал – документальные оригинальные съемки. Однако с этим исходным материалом Пелешян обращается так, как поэт с находящимися в его распоряжении явлениями действительности. В его руках каждое отдельное изображение будет больше самого себя, получит более богатый смысл, поэтому в силу особенностей зрелища и благодаря музыке, монтажу и обогащенному, таким образом, эмоционально-смысловому содержанию возникает в целом исключительное впечатление.
“Начало”, “Наш век” и “Времена года” – это гимн кинопоэта о жизни, об ужасающей и величественной силе человеческого разума, об отчаянных и возвышенных этапах человеческого разума, от отчаянных и воодушевленных этапах продолжающейся человеческой борьбы с самим собой, с природой, с судьбой и с возможностями.
Нужно запомнить это имя – Артур Пелешян, потому что это такой чудесный художник кино, который в этом мире, склонном разменять свои мечты на пятаки, выражает надежду, что все-таки да, пожалуй, мы можем верить в самих себя”.
Фабрие Рено Д`Алон, “Синема”, Париж, 17 октября 1985 г.:
“Артавазд Пелешян… снимает фильмы как никто после Дзиги Вертова… Все они близки его народу, его земле. Это как бы глубокая эпическая, космическая песнь, где человеческое безумие (труд, борьба, могучая воля) не что иное, как отражение щедрости природы; хаос изображений и звуков неба, камней, животных. Природа и человек и камера Пелешяна – больше чем откровение”.
Малкольм Гордон, США:
“Обитатели” – симфонический фильм. Я почувствовал таинственный смысл за фильмом. Это меня потрясло так, что я не могу выразиться точно. Недостаточно увидеть один раз”.
Наталия Гомцян
