9 апреля состоялось 22-е заседание Сейма. На повестке дня стоял вопрос о независимости Закавказья. Армяне были в трауре, азербайджанцы торжествовали, а грузины пытались спасти положение, задобрив турок провозглашением независимости Закавказья.
Значительных выступлений на том заседании не было, выступавшие Ониашвили, Георгадзе, Арсенидзе довольно противоречиво объясняли необходимость независимости. Дашнаки не выступали вообще: о чем было говорить, когда турки стояли на подступах к Карсу, а оттуда до Еревана совсем близко…
Заслуживали внимания выступления делегата Семенова и армянского эсера Туманяна. Последний в своей речи, обращаясь к грузинским меньшевикам, сказал: «Для вас должно быть ясным, что в настоящих условиях провозглашение независимости Закавказья не что иное, как стать рабом Турции. Независимое Закавказье не только не принесет мира с Турцией, не только не улучшит наше положение, но и наденет на нас цепи рабства». Того же мнения придерживался Семенов, который спросил у делегатов Сейма: «Спасет ли ваша независимость нас от турецких и немецких войск? И какие у вас на то гарантии?
После провозглашения независимости вы должны начать переговоры с Турцией и вы будете вынуждены шаг за шагом исполнить то, что вам будет предложено Турцией. С помощью турецких войск вы пойдете завоевывать Баку. Когда немецко-турецкие войска пройдут по Закавказью, оно будет завоевано этими войсками. И когда это произойдет, возможно, вы сможете сказать, что в Закавказье победила революция».
После бурных дебатов Сейм принял решение провозгласить Закавказье Демократической Федеративной Республикой. На том же заседании была принята отставка правительства Гегечкори и формирование нового правительства было поручено Чхенкели. Эти события сыграли в судьбе армян решающее значение.
Чхенкели образовал правительство в следующем составе: премьер-министр и министр иностранных дел — Чхенкели, министр внутренних дел — Рамишвили, министр обороны — Георгадзе, министр финансов — Хатисян, министр информации — Мелик-Асланов, министр юстиции — Хан-Хойский, министр сельского хозяйства — Хомерики, министр просвещения Юсуфбеков, министр торговли и промышленности — Гаджински, министр снабжения — Саакян, министр попечительства — Качазнуни, министр труда — Ерзнкян, министр государственного контроля — Гайдаров. Это правительство было представлено Сейму 13 апреля, и Сейм поручил правительству выработать условия перемирия с Турцией.
Для армян этот вопрос был самым важным, поскольку борьба с турецкой опасностью оставалась, как и прежде, первостепенной задачей, она стала для них сущностью революции, сущностью национально-освободительного движения, сущностью свободы и их понятий о государстве и социализме. И вот теперь предстояло заключить с турками договор о мире в условиях глубокого поражения и тягчайших воспоминаний о море пролитой армянской крови.
Выступая на заседании Сейма, Карчикян заявил: «Независимость была навязана Закавказью. До тех пор, пока в Закавказье не будет создано единство, никакая сила не спасет и все красивые обещания правительства останутся пустым звоном».
Армяне были убеждены, что мир с Турцией невозможен, и Карчикян пытался осторожно высказать эту мысль на Сейме. Он был убежден, что Чхенкели не сможет гарантировать обещанного мира, поскольку Карчикян видел настроения турок как на фронтах, так и здесь, на заседании Сейма.
Не случайно эсер Лордкипанидзе на том же заседании Сейма бросил упрек: «Некоторые из нас в этом зале, депутаты Сейма и журналисты, уже поговаривают о том, что раз уж объявлена
независимость, необходимо на помощь призвать турецкие войска и с помощью их штыков защитить Закавказье от большевиков».
Такие разговоры, действительно, велись среди депутатов Сейма, что не могло не вызвать разочарования армян, которые прекрасно знали, что ожидает их при вступлении турецких войск в Закавказье.Армянские войска, заняв позиции, ожидали решительных боев, когда стали поступать телеграммы нового правительства о заключении перемирия.
Эти телеграммы довольно разлагающе действовали на солдат, которые ставили под сомнение необходимость войны, если правительство идет на перемирие. Более того, подчиняясь приказам правительства, армянские войска оставляли свои выгодные позиции, в частности в Карсе, где они были хорошо укреплены и не сомневались, что смогут отразить турецкое наступление.
Получив бессмысленный приказ Чхенкели об отступлении, генерал Назарбекян попытался связаться с Национальным Советом» но связь с Тифлисом была прервана. Тогда он приказал Силикяну, командиру 2-й дивизии, которая была расположена в Эчмиадзине, и начальнику крепости Карса генералу Дееву прекратить военные действия и начать переговоры о демаркационной линии.
Командующий турецкими войсками на запрос армянской стороны о прекращении огня ответил, что он приказа о прекращении огня не получал и вынужден, согласно приказу Вехиб-паши, наступать. Чтобы избежать кровопролития, он предлагал армянским войскам отступить в сторону крепости.
На следующий день командующий турецкими войсками сообщил армянам, что приказ о прекращении огня им получен, что уже назначена делегация для ведения переговоров, но что до начала переговоров армянские войска должны отойти от крепости на 2 версты. «И когда турецкие войска будут входить в город, — заявил турецкий военачальник. — армяне не должны открывать огня, в противном случае мы прибегнем к силе», Армяне с места не тронулись турки же начали общее наступление.
Они пытались занять линию, соединяющую Карс с Александрополем, но были отбиты армянскими войсками. В тот же день из Тифлиса армянским войскам поступил приказ немедленно прекратить военные действия и принять условия турецкой стороны.
Однако принятие этих условий было равносильно самоубийству. Находясь в двух верстах от крепости, армянские войска никак не смогли бы защитить город, и Карс со всем его армянским населением попал бы в руки турецких войск со всеми вытекающими отсюда последствиями. Армяне отказались подчиниться приказу, и жестокие бои начались заново.
Армянские войска яростно сопротивлялись, и турецкая сторона решила еще раз прибегнуть к переговорам. Командующий турецкими войсками Кязим-бей от имени Вехиб-паши предъявил армянам следующий ультиматум:
«1. До середины дня 12 апреля сдать турецким войскам крепостные сооружения, что имеются на левом берегу реки Карс, а остальные сооружения сдать к вечеру того же дня.
2. В течение 12 апреля закавказские войска должны удалиться из Карса.
3. В течение трех дней эти войска должны перейти на другой берег реки Ахурян». Этот ультиматум тифлисским правительством был передан Назарбекяну вместе с приказом об отступлении из Карса в сторону Александрополя. Командир карской крепости сделал последнюю попытку не подчиниться приказу, попросив отсрочить отступление. Но турецкая сторона настояла на своем, и армянские войска 12 апреля покинули Карс вместе с 20 -тысячным населением города.
Став беженцами – теперь уже восточные армяне — перед тем, как покинуть свой город, сжигали собственные дома, чтобы они не достались туркам. По приказу Чхенкели в крепости остались генерал Деев, командир Арзуманян и полковник Морель, которые должны были организовать переброску имущества крепости в Тифлис.
Чхенкели наивно полагал, что турки разрешат ему перебросить военное оборудование и припасы крепости в Тифлис. 12 апреля в 9 часов вечера 11-я турецкая дивизия вошла к Карс. Несмотря на то, что закавказское правительство выполнило все требования турецкой стороны, турецкая армия не прекращала военных действий, и армянская дивизия отступала к Александрополю. 15 апреля армянская армия перешла на левый берег Ахуряна, взорвав все. что оставалось на правом берегу. 17 апреля из Карса выдворили генерала Деева и его коллег, отказав им в вывозе имущества крепости. Вместе с ними город покинуло оставшееся население.
Падение Карса
Весть о падении Карса в армянских кругах была воспринята как разорвавшаяся бомба. Национальный Совет созвал чрезвычайное заседание. Карчикян и Мамиконян немедленно связались с Назарбекяном и попытались выяснить, возможно ли еще спасение Карса. Ответ Назарбекяна был очень коротким: «Уже поздно. Я получил приказ министра обороны и выполнил его».
Члены дашнакской партии, входившие в состав правительства, Саакян, Качазнуни и Хатисян, протестуя против незаконных и необдуманных действий Чхенкели, подали в отставку. Дашнакская фракция потребовала отставки Чхенкели, как предателя.
Социал-демократическая фракция после долгих переговоров через Жордания и Церетели заявила, что осуждает поведение Чхенкели и возмущена его решением, что готова снять его кандидатуру с поста премьер-министра, но в таком случае премьер-министром должен стать кто-нибудь из армян, например, Качазнуни.
Это предложение было совершенно неприемлемо, ибо назначение армянина премьер-министром не признали бы ни внешние, ни внутренние турки. Закавказье раскололось бы окончательно. Дашнакская партия, естественно, отказалась от этого предложения. Более того — дашнакская партия была вынуждена согласиться с тем, чтобы Чхенкели остался на посту премьер-министра, ибо грузины не были согласны ни с какой другой кандидатурой и категорически заявляли: либо Чхенкели, либо они откажутся войти в правительство. Чхенкели остался на посту и начал готовиться к новым переговорам с Турцией.
Эти переговоры должны были состояться в Батуми. Делегация Закавказья имела следующий состав: А. Чхенкели — председатель, Н. Николадзе, А. Хатисян, О. Качазнуни, М. Гаджински и Хан-Хойский. Были включены также, как консультанты, генерал Горганян, М. Буниатян и С. Врацян. 11 мая в Батуми торжественно открылась мирная конференция. (13 апреля был введен новый календарь, и последующие даты приводятся нами по новому календарю).
После формальных приветственных речей Чхенкели заявил, что закавказская делегация за основу переговоров приняла Брест-Литовский договор, как это было условлено в Трапезунде. Однако Халил-бей немедленно возразил, заявив, что после трапезундских переговоров произошли новые события, была война между Турцией и Закавказьем, пролито много крови, следовательно, трапезундские условия не могут быть признаны соответствующими реальности.
Турция считает себя вправе представить новые условия, и, чтобы не затягивать переговоры. Халил-бей тут же вручил Чхенкели проект договора о мире между Турцией и конфедерацией закавказских республик. На этом и закончилось первое заседание переговоров. Проект договора состоял из 12 статей и трех дополнений. Он предлагал невероятно тяжелые условия для всего Кавказа, в частности для Грузии, и в особенности для Армении.
У грузин отнимали Батумский и Ахалцихский районы, у Армении отбирались Александрополь, большая часть Ширакского и Эчмиадзинского районов, Сурмалинский и Ахалкалакский районы. Кроме того, Турция забирала железные дороги Карс — Александрополь и Александрополь — Джульфа.
Армения как таковая переставала существовать: ей оставлялось 11 тысяч квадратных верст гористой территории между горой Арагац и озером Севан. Кроме территориальных притязаний, Турция предъявила весьма тяжелые экономические, торговые и военные требования. Итак, Турция наглым образом врывалась в Закавказье и брала под свою власть все, что лежало по южную сторону от Кавказского хребта.
Через Карс — Сурмалу — Нахичеван — Зангезур — Карабах она входила в Баку, и там перед ней открывалась головокружительная перспектива воссоединения со своими прикаспийскими собратьями, а дальше — с мусульманами Центральной Азии. Панисламистские фантазии Энвера в этой перспективе казались реальностью.
Фантастические турецкие требования вызвали возмущение не только армян и грузин, но и немцев. 12 мая генерал фон Лоссов телеграфировал своему правительству: «Турция потеряла чувство меры и переступила через все разумные границы. Она требует чисто армянские провинции Ахалкалак, Александрополь и части Ереванской провинции, что вопиющим образом нарушает Брест-Литовский договор. Они намерены полностью уничтожить армян Закавказья.
Сегодня вечером они предъявили Закавказью ультиматум, чтобы турецким войскам было позволено через Александрополь пройти в Джульфу, и об этом они мне ничего не сообщили. Я протестовал по этому поводу».
В ночь с 14 на 15 мая Турция действительно предъявила ультиматум о том, чтобы утром 15 мая Александрополь был сдан турецким войскам и чтобы армянские войска отошли от города на восток на расстояние 25 километров. Не получив ответа на этот ультиматум, 15 мая в 2 часа дня Турция потребовала сдать город к 6 часам вечера. Требование было написано на турецком языке, и только к 6.30 вечера оно было переведено.
А в 6 часов турки начали артиллерийский обстрел города и одновременно пошли в наступление. Армянские войска от неожиданности растерялись и отступили. Александрополь перешел в руки турок. По приказу генерала Назарбекяна армянские войска отступили в двух направлениях: часть — к Сардарабаду, а часть, во главе с Андраником, — двинулась на защиту дорог, ведущих в Ахалкалак и Воронцовку. Но Андраник там не остался, а перешел в Джалал-Оглы.
Турки шаг за шагом продвигались вперед, и 22 мая захватили станцию Амамлу, после чего им открылась дорога на Ереван. Из Еревана против турецких войск в Баш-Абаран были направлены войска под руководством Дро. Кроме того, был укреплен каракилисский фронт.
Солдаты понимали, что это их решающие бои, которые определяют: быть иль не быть армянскому народу. 24 мая Назарбекян дал приказ к наступлению. В тот же день на Каракилисском фронте армянские войска наголову разбили турок, которые в панике бежали в Амамлу. Но армянским войскам угрожала слабость левого фланга, который был оставлен Андраником.
Тем не менее удачные бои продолжались 25 и 26 мая. Турки отступили, понеся на поле боя большие потери. В Каракилисской битве армянские солдаты проявили большое мужество, умение и патриотизм. Жертв было много и с армянской стороны — многие пали героической смертью, и среди них командир артиллерийской бригады Тер-Мовсесян, единственный сын А. Оганджаняна Моник и многие другие.
Между тем в Тифлисе началась паника. Сотни тысяч западных армян, прекрасно понимая, что всех их ждет, если турецкие войска займут Тифлис, бежали на Северный Кавказ. Вереницы беженцев тянулись от Тифлиса до Владикавказа. Место в телеге стоило 10 тысяч рублей.
Люди бросали все свое имущество бежали куда глаза глядят. Неизвестно, чем бы это все кончилось, если бы 24 мая Терско-Дагестанское правительство не закрыло двери перед беженцами: большая часть их осталась в Закавказье, а те, кому удалось попасть на Северный Кавказ, оказались в руках большевиков, и их ждали новые лишения и испытания.
Отрывок из книги Эдуарда Оганесяна «Век борьбы» Продолжение следует
Читать также: Армяне опьяненные революцией в России — 1917 г., Отношение армян к большевистскому перевороту, Ноябрь 1917 — Перемирие — Новые погромы армян в Баку — Подготовка турок к новой войне, Трапезундские переговоры — Отступление армян в страшных условиях, Отступление из Эрзерума – Переход войны в Восточную Армению
