«В январе 1988 г. в деревне Хнушинак Мартунинского района я организовал оборонительный штаб. В отряде были мужчины от 17 до 45 лет, в 1989-м году уже было 50 человек. Я думал, где достать оружие и боеприпасы, одежду. По этому вопросу очень часто уезжал в Ереван, в разные регионы. Тогда меня заменял Артур Авагян.
В феврале 1992 г. Артур повёз меня в Мартуни и познакомил с начальником штаба оборонительного района Aво. Командиром Хнушинака уже был Каджик Нерсисян. Потом до 1994 г. был в моей роте, участвовал во всех боях. Сейчас инвалид.
Вазген Саргсян хотел, чтобы мы выбрали нового командира. А до этого командиром был Анастас Агамалян. Вазген приехал в начале марта 1992 г. Мы собрались со всеми командирами с целью назначить Аво общим командиром.
Во время перерыва Вазген спросил у меня (мы были знакомы):
-“Что думаешь? Кого назначить командиром?”
-“Пока кроме Аво я не вижу другого командира.”
… Был момент, когда Аво был без настроения. Он не мирился с местными парнями. Он заметил что-то плохое, а они злобно настроились против него из-за справедливого замечания. И он сам был немного скован, можно сказать, отчаявшимся. В это время я пригласил его в деревню, сказав:
-“Народ Хнушинака хочет видеть тебя.”
Встреча состоялась в доме культуры деревни. Собрался весь народ: от мала до велика. Аво встретили очень тепло. Сказали: “Ты наша надежда и опора”. Я почувствовал, что он воодушевился. Разговор длился долго, обе стороны высказались от сердца. После собрания я пригласил его в отцовский дом. Угостили его хлебом, сыром, мацуном. Ещё выпили бокал вина. В этот день он воодушевил нас, мы – его. Он сказал:
-“Крепитесь. Это наша земля, и мы готовы защищать её. Больше ни шагу отсюда.”
Мы подарили ему коричневую кожаную сумку, на которой была написана дата того дня – 20 апреля 1992г. Он очень обрадовался подарку. Был очень чувствительным. Ничего не ускользало от его глаз. Сейчас эта сумка находится в военном институте имени Вазгена Саргсяна, в уголке, посвященном памяти Монте.
С этого дня началась наша близость и уважение друг к другу. Я не видел такого человека, не вижу и возможно не увижу. Был очень честным, правильным, искренним, наивным, бесстрашным, патриотом.
Помню, однажды мы должны были получить военную форму и обувь. Весь батальон выстроился на площади войсковой части. После переклички по очереди мы получали одежду. Ополченцы тоже уже были с нами. В моей роте было 110 человек. Пока что это был недисциплинированный, невоенный ряд. Если кто-то разговаривал, было слышно, а представьте, что было, когда разговаривали несколько человек?! Аво, стоя перед войском, пронзительным голосом кричал:
-“Э э-э-э-й.” И тогда наступала тишина.
Машина с одеждой была в 100 метрах от нас. Монте был занят нами, уточнял, сколько людей на позициях, сколько стоят в ряду, когда кто-то поднялся на кузов машины и попробовал украсть одежду. Монте это заметил. Оставил нас и побежал к машине. Поднялся на кузов, увидел, что узел развязан. Крикнул:
-“Кто украл?”
Стоящие окаменели, вор вернулся и отдал украденную одежду. Это был человек, находящийся в нужде.
В этот день вся наша рота получила форму.
Это было во время боёв Гюлаблу. Проходила наша третья атака на Гюлаблу. Местность, где мы должны были занять наши позиции, была косогорной и скалистой. Монте сказал:
-“Пошли со мной”.
Должны были организовать общую линию позиций. В это время артиллерийские снаряды турков падали прямо на Гюлаблу. Некоторые снаряды падали прямо возле нас. Мы шли по косогорной местности. Монте был впереди меня на 5 м. Когда снаряды падали рядом с нами, я невольно уклонялся, чтобы они не коснулись меня.
Когда упал второй снаряд, я присел на корточки. Он обернулся и увидел, что я сижу на корточках, и улыбнулся. Я подумал: “Если он не боится, я почему должен бояться?!” Я встал и с выпрямленными плечами пошёл за ним. С этого дня я перестал бояться. Мы пошли и заняли свои позиции. Аво сказал:
-“Эта местность твоя, защищай со своими парнями.”
Через два дня наших парней заменили. Гюлаблу был освобождён, больше турок туда не вошёл.
Как же он радовался, когда мы выполняли его задания. За каждый успех воодушевлял нас:
-“Хорошо ударили. В этот раз должны ещё сильнее ударить. Победить и точка! Окей?”
Эту “и точка” он говорил каким-то особенным тоном.
Когда парни спорили, порицал:
-“Вы забыли, что вы братья, и вашей единственной целью должно быть победить турка?!”
А я мирил своих парней его словами:
-“Не оскорбляйте друг друга, не ссортесь, ведь вы братья!”
Не любил, когда кто-то врал или искал причины для оправдания. Когда кто-то оправдывался, почему не выполнил задание, он злился и говорил:
-“Эши мек@, эш! Оправдательство – мать лжи.”
Солдаты говорили, что у Монте есть дневник, где он записывает о случившемся. Не знаю, есть ли сейчас этот дневник.
Было 7 августа 1992г. Я не был в Ереване уже 7–8 месяцев. Я в штабе подошел к Монте и попросил:
-“Командир джан, прошу разрешить мне поехать на два дня в Ереван повидать семью.”
Он категорически отказал:
-“Ни в коем случае!”
-“Командир, они же не умрут с голоду”, – я немного приукрасил.
-“Здесь война, ты должен воевать, пусть твоя семья умрёт с голоду. И потом, почему твоя семья не здесь? Они должны быть здесь, чтобы ты не приезжал-уезжал”.
Я вынужденно сказал:
-“Разреши поехать привезти семью”.
8 августа я поехал в Ереван и с 11-летним сыном Багратом вернулся в Мартуни. Я представился Монте, и, уловив момент, сказал:
-“Командир джан, поехал, приехал и привёз сына, чтобы он воевал. ”
-“Хорошо сделал, что вернулся, но твой сын ещё маленький, чтобы воевать”.
-“Ничего, – сказал я, – он будет воевать по-своему”.
Это были те трудные времена, когда Мартакерт пал, люди оставляли и уезжали, и Монте приказал: “Чтоб никто не покидал район, будь то ребенок или старик! Чтоб не покидали!”
15 августа 1992г. турки в первый раз использовали 500 кг бомбы и нанесли сильные повреждения Хнушинакану.
В это время я был в штабе Мартуни. Своему сыну, Баграту, я сказал, что наш дом бомбили, и мы вдвоём на УАЗ-е главы деревни приехали в деревню и увидели, что ситуация тяжелая. Взорвался склад с горючим, который находился рядом со штабом. В это время в штабе дежурили Гагик Бабаян и один из братьев Aсирбабянов, которому было 17-18 лет, и он погиб.
Наш дом и соседский полностью были разрушены. Соседка Варсик и её дочь, Эльмира Саргсян, были дома вдвоём, и они тоже погибли. Мой отец плакал. Я сказал:
-“Терпи, а дом построим.”
Мы с моим братом Валериком заново построили дом, ещё и добавили две комнаты. Построили, чтобы народ увидел, что командир строит дом и не собирается уезжать отсюда, значит ситуация не тяжелая.
Валерик был командиром роты, в будущем стал заместителем командира танкового батальона. Во время боев Физули был тяжело ранен, сейчас инвалид второй степени. Живёт в Хнушинакане, у него 3 детей.
Чуть ниже Хузе-калера, который является деревней Чартара, есть местность Клазин дзор. Я забыл название позиции. Во время освобождения этой местности пуля поцарапала лоб Монте. Мы собрались и обсуждали случившееся в Хнушинакане, когда я увидел царапину.
-“Что случилось, Аво?”
Он потрепал волосы и сказал:
-“Ничего. Видимо плохо целились. Моя голова крепкая, не продырявила, пуля сбежала от моей головы.”
13 июня 1993г. повсюду шли бои. Мы уже должны были войти в Агдам. Я получил задание со своими парнями освободить местность Гиаматлу. После выполнения задания мы отошли назад и в указанном месте ждали нового приказа Монте. Ждали примерно 10 минут. Он приехал на УАЗ-е. Спросил:
-“Как прошло? ”
-“Очень хорошо, командир. ”
-“Нет ли раненых? ”
-“Ни у кого даже кровь из носа не пошла.”
-“В таком случае двигайтесь налево, в Марзилу, и ждите моего приказа. Парни Аскерана опаздывают, если надо будет, позову.”
И поехал в сторону Марзилу. Связь была у меня. После его ухода я попытался связаться. На всём поле боя парни слышали друг друга. Все обращались к “00”. Ответа не было. Своему брату, Валерику, который вместе со своим танковым экипажем был с нами, я сказал:
-“Нет связи с “00”, езжайте на танках в их сторону.”
Валерик на трёх танках и на БМП двинулся. Уехал и спустя 40 минут или час вернулся. Оттуда уже привезли раненых и погибшего Монте. В кузове УАЗ-а сидел Геворг Камалян, обняв тело Монте. Я сел рядом, и мы положили Монте в наши руки. Его голова была с моей стороны. В голове был треугольный осколок, и кровь текла по моим рукам. По дороге подоспела машина скорой помощи. Mонте переложили туда. Я вернулся на наши позиции “Рафо-3” и “Рафо-4”.
Смерть Монте очень сильно повлияла на нас. Весь народ скорбил. Было чувство подавленности: как мы должны жить?! Мы должны были жить и должны жить, чтобы довести его дело до конца.
В августе 1993 г. мы с семьей переехали в Хнушинак. В школе не было учителей, я сказал директору:
-“Школа не должна закрываться. Дети должны ходить в школу.”
Моя дочь, Лусине, до конца войны преподавала историю армянского народа.
Мой сын, Баграт, после окончания военного института имени Вазгена Саргсяна служит в Арцахе, артиллерист, старший лейтенант, много раз получал грамоты, благодарности. Женат.»
P.S. На фотографии Маврик второй слева. Источник: книга Аспрам Царукян “Привет, как вы? Хорошо? Воспоминания о Монте”
